Напомним, первое место в рейтинге, который с 2002 года составляет журнал Alpha, занял Джон Полсон, чей инвестиционный фонд Paulson&Co умудрился заработать рекордные $3,7 млрд. – самые большие деньги в истории американского управления активами.
Второе место занял всем известный Джордж Сорос (George Soros) с фондом Quantum Endowment Fund ($2,9 млрд.), а третье – интереснейшая фигура на американском фондовом рынке, семидесятилетний математик Джеймс Харрис Саймонс (James Harris Simons). Кстати, что интересно, Саймонс и Сорос имеют квартиры в Нью-Йорке в одном доме. Именно о Джеймсе Саймонсе мы сегодня вам и расскажем.
Принадлежащий Саймонсу фонд Renaissance Technologies Corp. заработал в 2007 году $2,8 млрд., что также является очень и очень высоким результатом.
Как же математик Саймонс пришел к игре на бирже и стал, по определению Financial Times, «самым умным» миллиардером? И в чем секрет его Renaissance Technologies – фонда, в котором, по определению Wall Street Journal, «все торги ведут исключительно компьютеры, а на работу приглашаются не трейдеры, а лишь ученые, занимающиеся разработкой трейдинговых стратегий для компьютерных программ»?
Талантливый ученый
Научная карьера Саймонса складывалась весьма и весьма успешно. Внук владельца обувной фабрики, маленький Джеймс решал математические задачи с раннего детства. Его родственники вспоминают, что в возрасте всего лишь трех лет он перефразировал на американский лад известный парадокс Зенона, заявив, что в автомобиле никогда не сможет кончиться бензин - потому что вырабатывается сначала половина бака, потом – половина от оставшейся половины, и так далее.
Саймонс рано поступил в университет и уже в 1958 году, в возрасте 19 лет, получил бакалаврскую степень по математике в знаменитом Массачусетском Технологическом институте (Massachusetts Institute of Technology, MIT). В MIT, следует заметить, Саймонс пользовался своими математическими способностями не только днем для учебы, но и ночью - обыгрывая в покер других студентов. В 1962 году в возрасте всего лишь 23 лет Саймонс защитил уже докторскую диссертацию геометрии.
Саймонс был действительно талантливым математиком. Неудивительно, что после окончания докторантуры он не только преподавал в MIT и Гарварде, но и как настоящий талант, был привлечен к работе качестве дешифровщика в исследовательскую группу Института оборонного анализа (Institute for Defense Analyses, IDA), консультировавшего правительство США по вопросам обороны и безопасности. Правда отношения с IDA не сложились. В 1967 году президент IDA генерал Максвелл Тэйлор (Maxwell Taylor) написал статью в журнал New York Times Magazine, в которой оправдывал американскую военную операцию во Вьетнаме, после чего Саймонс направил свое письмо в редакцию, в котором заявил, что «многие в IDA придерживаются иной точки зрения». Руководству Института подобная антигосударственная выходка понравиться не могла. И 29-летний Саймонс, которому в тот момент надо было кормить жену и троих детей, был с треском уволен из IDA.
Несколько лет после несосостоявшейся попытки поработать на оборону Америки, Саймонс занимается традиционной математикой – геометрией и теорией струн в университете Stony Brook. В 1976 году за свои геометрические работы он становится лауреатом одной из престижнейших американских наград в области математики – премии Освальда Веблена.
Математик на бирже
В это же самое время будущий инвестор начинает более или менее активно интересоваться фондовым рынком. Впервые Саймонс проиграл деньги на товарной бирже еще в 1958 году, когда вложил в соевые бобы $500, полученные в качестве подарка на свадьбу со своей первой женой Барбарой. Вторая попытка поторговать была более удачной. В 1974 году Саймонс и его партнеры – такие же преподаватели университетов, вложили около $600 тыс. в сахар, и заработали на этом $6 млн. после того, как цены на этот вид сырья значительно выросли.
В 1978 году Саймонс неожиданно уходит из академической математики и на заработанные деньги начинает играть на фондовом рынке уже более серьезно. Первый открытый им фонд назывался Monemetrics (Renaissance Technologies появится только через четыре года) и занимался игрой на валютном рынке, а также на любимом Саймонсом сырьевой бирже. В партнеры Саймонс пригласил старого знакомого, коллегу по IDA и тоже дешифровщика Леонарда Баума, соавтора алгоритма Баума-Велша (Baum-Welch algorithm). Баум – значимая фигура в биографии Саймонса и один из основных «кузнецов» его успеха. Его алгоритм используется для того, чтобы определять различные вероятности в биологии, автоматическом разпознании речи и статистике. Однако Саймонсу первому пришла в голову идея применить алгоритм Баума-Велша для того, чтобы торговать на валютном рынке – и идея сработала.
Меньше людей — больше денег
Позже Саймонс возвел математические методы в своей кампании в абсолют. Через несколько лет он привлек к работе около шестидесяти математиков, физиков и специалистов по экономическому анализу из самых разных стран, от Японии до Кубы, и те разработали компьютерные модели, позволяющие предсказывать изменения цен на рынке. Это позволило ему избавиться от “человеческого фактора” в биржевой игре. Сегодня принадлежащие Саймонсу структуры торгуют на фондовых, валютных и товарных биржах без опоры на трейдеров-людей, производя сделки только на основе математических алгоритмов. Летом 2005 года Wall Street Journal даже опубликовал на своих страницах шутливое объявление-предупреждение примерно такого содержания: «Трейдерам Wallstreet на заметку. Hе беспокойтесь о поиске работы в Renaissance Technologies», в него, мол, на работу приглашаются только ученые, занимающиеся разработкой трейдинговых стратегий для компьютерных программ.
«Мы нанимаем физиков, математиков, астрономов и специалистов по информатике. При этом, как правило, они совершенно ничего не знают о финансах», - заявил Саймонс в своем докладе на конференции IAFE, Международной ассоциации финансового инжиниринга. Что же касается профессиональных трейдеров и финансистов, то, по словам Саймонса, «с Уолл-стрит мы не нанимаем вообще никого».
Сейчас только в головном офисе Renaissance Technologies в Нью-Йорке работает около 200 сотрудников, треть из них имеют докторские степени. Под управлением различных фондов Renaissance Technologies находится более $30 млрд. – примерно столько, сколько составлял бюджет Москвы в 2007 году. Причем за 2007 год объем переданных в управление Саймонсу средств вырос вдвое. Такие обороты делают Renaissance крупнейшим частным управляющим фондом мира.
Самый успешный осел в мире
Сам Саймонс избегает публичности и редко дает интервью. Когда его спрашивают, почему, он нередко поминает персонажа книги Джорджа Оруэлла «Скотный двор» - осла Бенджамена. Этот осел, напомним, «был старше всех животных на ферме и отличался самым скверным характером. Говорил он редко и, к тому же, его замечания довольно-таки отдавали нигилизмом. Он говорил, что, мол, Бог дал ему хвост отгонять мух, но он предпочел бы, чтобы не было ни мух, ни хвоста».
Типичное интервью Саймонса для прессы выглядит примерно так:
- Что вы можете сказать о трейдинговой стратегии вашего фонда Medallion?
- Не так уж и много.
- Какими финансовыми инструментами вы торгуете?
- Всеми.
- Много ли разных стратегий используется в вашей компании?
- Много.
О технологиях торговли Renaissance действительно известно немного, прежде всего – благодаря тому, что сам Джеймс Саймонс очень озабочен строжайшей секретностью своего предприятия. (Это не мешает ему заявлять, что сидящий в нем ученый «сильно смеется», читая конспирологические теории о том, что же именно делают в его фонде). Частично секрет был раскрыт в Верховном суде штата Нью-Йорк, когда компания судилась с двумя уволенными в 2003 году сотрудниками - Александром Белопольским (Alexander Belopolsky) и Павлом Вольфбейном (Pavel Volfbeyn), обвиняя их в том, что они после увольнения из компании использовали ее стратегию.
Стратегии Джеймса Саймонса
Как следует из документов суда, Renaissance использует для торговли на рынке три стратегии. Одна основана на свопах (производных финансовых инструментах, соглашениях, позволяющих временно обменять одни активы или обязательства на другие активы или обязательства), вторая использует электронную систему продаж и покупок, и, наконец, третья привязана к Nasdaq и Нью-Йоркской фондовой бирже и отслеживает неисполненные заказы на покупку или продажу активов по определенной цене. На основании существующих у нее данных компания может определить, к примеру, что на бирже существует большой «заказ» на продажу активов по цене, скажем, $15 за штуку, в то время как на рынке они торгуются по $15,05. Тогда фонд встает в шорт на отметке $15,01 и получает прибыль, если цена падает до $15 и активы начинают массово продаваться.
Обширный портфель фонда Medallion (основного и самого успешного фонда Renaissance) насчитывает тысячи разных ценных бумаг, акций, облигаций и других финансовых инструментов, которые постоянно участвуют в торгах (так что Саймонс не обманывает, говоря, что его компания торгует «всем»). Аналитики компании ищут паттерны повторяемости и другие важные сигналы о скрытых тенденциях в гигантском объеме данных о фондовых, товарных рынках, рынках облигаций, деривативах и других инструментах и прослеживают корреляции между ними в течение многих месяцев и лет. После этого электронная система под названием «Код» покупает и продает активы (бумаги, валюты) на биржах, делая это неизмеримо быстрее, нежели человек. При этом создавшие «Код» ученые в каждый конкретный момент действительно понятия не имеют, что именно покупается и продается. Все, что программа знает, - это статистика огромного числа прошлых торгов.
Гигантские прибыли
Эта тактика чрезвычайно успешно работает уже несколько десятков лет на самых разных рынках. Уже в 1990 году, когда фонд Medallion первым начал использовать автоматическую систему торговли, его тогдашний управляющий, математик из Беркли Элвин Берлекамп (Elwyn Berlekamp) заработал для Саймонса 55,9% прибыли (после чего бросил фондовый рынок и снова вернулся к научной работе). В 1991 году Medallion сделал 39,4% прибыли, в 1992 году – 34%, в 1993 году – 39,1%. В августе 2005 года Саймонс открыл фонд Renaissance Institutional Equities Fund (RIEF) для инвестиций в торгуемые в США акции. К концу сентября фонд сделал 12,8% прибыли.
Интересно, что фонды Саймонса зарабатывают тем больше, чем сильнее «штормит» рынок. В 2007 году, когда весь американский рынок падал, а “математические” торговые системы других компаний несли огромные убытки, Medallion за первые три квартала заработал более 50% прибыли (по состоянию на 1 июля прошлого года активы фонда насчитывали около $6 млрд.). В 1994 году, когда ФРС поднимала процентную ставку шесть раз за год, с 3% до 5,5%, Medallion заработал 71%, а в 2000 году, когда индекс Standard & Poor’s 500 рухнул на 10,1%, - 98,5%, рекордную прибыль в своей истории.
При этом следует с особой завистью заметить, что Medallion еще в 1993 перестал привлекать деньги сторонних инвесторов и сегодня почти полностью состоит из капиталов владельцев и сотрудников Renaissance и приближенных к ним лиц. Личное состояние Саймонса оценивается журналом Forbes в $5,5 млрд., что ставит его на 57-е место в рейтинге самых богатых людей в США. Только в 2006 году он лично заработал на доходах от своих фондов от $375 до $750 млн. По данным Американской комиссии по ценным бумагам и биржам (U.S. Securities and Exchange Commission), Саймонс лично владеет 25-50% Renaissance, а остальная часть акций распределена среди ее сотрудников. 10-25% акций, как утверждается, принадлежит ведущему разработчику Генри Лауферу (Henry Laufer), который является автором торговой системы для фонда Medallion. Еще по 5-10% принадлежит финансовому директору Марку Зилберу (Mark Silber) и исполнительным вице-президентам Питеру Брауну (Peter Brown) и Роберту Мерсеру (Robert Mercer). А вот сорокалетнему сыну Саймонса Натаниэлю, который управляет фондом Meritage, пока принадлежит менее 5% компании.
Впрочем, остальные сотрудники Renaissance тоже не жалуются: все они, от управляющего директора до уборщика, ежегодно получают выплаты в зависимости от заработанного компанией на рынке.
Следует заметить, что в личной жизни Саймонса все складывается далеко не так безоблачно, как в его научной и финансовой карьере. Особенно это касается семьи и детей. Старший из его пяти детей, Пол в возрасте 34 лет был сбит автомобилем во время прогулки на велосипеде. Еще один сын, Ник, в возрасте 24 лет утонул на острове Бали в Индонезии, а дочь Одри больна аутизмом. Неудивительно, что Джеймс Саймонс жертвует миллионы на благотворительные цели, а его семейный фонд, занимающийся исследованием проблем аутизма – крупнейший частный фонд в США в этой области. Кроме аутизма, самый умный американский миллионер также активно занимается проблемами преподавания математики в американских школах. Он даже пожертвовал $25 млн. на специальные стипендии для тех школьных учителей, которые, как и он, захотят получить докторские степени.
(Автор: Светлана Бороздина;По материалам: Bloomberg, USA Today, Seed, Компьютерра, Wikipedia)
Управляющий и основатель хедж-фонда Third Point LLC Дэниэл Лёб (Daniel Seth Loeb) вызывает в инвестиционном мире полный спектр отрицательных эмоций: от зависти до раздражения.
И не без причины. Лёб не только успешно управляет $5,5 млрд., но и известен своими резкими и ругательными открытыми письмами коллегам по Уолл-Стрит и главам компаний, в которые инвестирует Third Point. Обладатель взрывного темперамента, который он не может укротить даже регулярными занятиями йогой, роскошного пентхауса на Манхэттене стоимостью $45 млн., и целой коллекции современного искусства; любитель серфинга и ярый сторонник Барака Обамы… К длинному перечню того, каким человеком является Дэниэл Лёб, остается только добавить то, что он - внук Рут Хандлер – создательницы куклы Барби.
Стиль работы и жизни Дэниэла Лёба вызывает неодобрение многих финансистов. Зато журналисты, особенно жёлтых изданий, могут быть просто счастливы. Поток скандалов - от разборок с компаниями до едва ли не драк с другими знаменитыми управляющими инвестфондами - даёт обильную пищу для репортажей и статей в газетах и журналах. Но всё это не мешает (или помогает?) оставаться Дэниэлу Лёбу одним из самых успешных и высокооплачиваемых инвесторов и управляющих в мире.
Кошелек, а не кулаки
Дэриэл Лёб родился в 1962 году в состоятельной семье в Санта-Монике, Калифорния. Его отец Рональд Лёб был партнером в адвокатской фирме Irell & Manella LLP, а позже - консультантом в городском совете. Мать Клер Спарк получила диплом историка, а бабушка, Рут Хандлер, была одной из основательниц компании Mattel и автором знаменитой на весь мир куклы Барби. Заметим, что Клер Спарк считалась одаренным литератором: она получила стипендию имени Мелвилла и даже издала провокационное исследование «Hunting Captain Ahab», однако после замужества в основном занималась воспитанием троих детей, с которыми было немало проблем.
Санта-Моника, с ее прекрасными пляжами, заставила Дэниэла рано пристраститься к серфингу, любовь к которому он питает и сегодня. Это прямо отражается в названии его компании. Third Point – не что иное, как название одной из самых больших волн на сленге калифорнийских серферов.
Не меньше чем серфинг, Дэниэла с раннего детства интересовал мир больших денег. Эта идея была у него настолько навязчивой, что один из преподавателей в школе, где учился Лёб, даже наградил его прозвищем «Мило Миндербиндер» - в честь персонажа книги Джозефа Хеллера «Уловка 22». Пройдоха Миндербиндер был организатором грандиозного синдиката, покупавшего и продававшего все подряд, но главное – обещавшего всем «инвесторам» долю прибыли.
Характер у Дэниэла с юных лет был задиристый – таким он и остается до сих пор. Рассказывают, что когда Лёбу было 12 лет, он сильно повздорил со школьными «авторитетами», и те за его острый язык пообещали начистить ему физиономию. Лёб-младший не стал учиться драться, как это сделал бы любой простой мальчишка. Он воспользовался денежным ресурсом и нанял себе за 25 центов в день телохранителя – одноклассника Роберта Шварца. С этого момента он мог распускать свой острый язык как угодно: Шварц всегда готов был поддержать его словесные выходки кулаками.
Студенческие провалы
После окончания школы в течение двух лет Дэниэл учился в Калифорнийском Университете в Беркли (University of California at Berkeley). А в 1984 году перевелся на отделение экономики Колумбийского Университета (Columbia University) в Нью-Йорке, решив, что ему надо перебираться поближе к финансовой столице мира. Уже в студенческие годы Лёб активно играл на бирже и в 1983 году заработал целых $120 тыс. Но, поскольку ему хотелось большего, он вложил все заработанные деньги в акции Puritan-Bennett Inc., которая производила медицинские респираторы. И первая инвестиция оказалась крайне неудачной. После того, как было установлено, что именно продукция Puritan-Bennett стала причиной нескольких смертей, компания разорилась, а Лёб потерял все. Причем - не только свои деньги, но и $7 тыс., одолженных у отца.
Звукозаписывающий бизнес
После окончания университета Дэниэл некоторое время работал в компании Warburg Pincus LLC, среди руководителей которой был старый приятель его отца Джон Фогельштайн (John Vogelstein). Тот характеризует Лёба как очень «амбициозного» и инициативного паренька с жаждой наживы. Казалось бы, в фонде у Дэниэла были большие перспективы, но сотрудничество оказалось недолгим. В 1987 году Лёб покидает Warburg Pincus и уходит … нет, вовсе не в другой инвестиционный фонд, а в звукозаписывающую компанию Island Records – ту самую, которая позже раскрутила U2 и The Cranberries. Правда в то время она в основном занималась регги-музыкой. Лёбу пришлось вести в Island Records важные дела, в частности – улаживать дело о наследстве умершего в 1981 году Боба Марли. И именно Лёб первым увидел, что звукозаписывающая компания имеет реальную стоимость. Вскоре это увидел и реальный инвестор: в 1989 компания PolyGram NV заплатила за Island Records $272 млн.
Связь с музыкальным миром у Лёба сохранились до сих пор. Среди его друзей – известный деятель хип-хопа Fab 5 Freddy (Fred Brathwaite), бывший ведущий программы Yo! на MTV (она целиком посвящена рэпу).
Социальное давление
После работы с Island Records Лёб пробовал себя в ряде инвестиционных структур, и наконец ушел в Citicorp – торговать «мусорными» облигациями. Однако по-настоящему он стал известен только в Third Point, который открыл в 1995 году.
Начало работы в собственном фонде оказалось нерадостным. Лёб рассчитывал собрать в Third Point около $10 млн., однако сумел привлечь от друзей и родственников лишь $3 млн. Вплоть до 1997 года он работал в фонде один, не нанимая никого из сотрудников себе в помощь.
К 2000 году под управлением Third Point все еще находились «жалкие» $136 млн., и Лёб активно искал способы увеличить эту сумму. Катализатором стало открытое гневное письмо Роберта Чепмена, управляющего одного из хедж-фондов, которое тот направил Майклу Уилсону (J. Michael Wilson) главе компании American Community Properties Trust, занимавшейся недвижимостью. К письму Чепмен приложил подробный анализ той собственности, которой владела компания, и расписал все просчеты руководства.
Third Point тоже владела акциями American Community Properties, и поступок Чепмена привлек внимание Лёба. Он понял, что сила таких писем – в их публичности. Иногда обнародование неприятных для компании фактов может иметь эффект разорвавшейся бомбы. «Дэн верит в так называемое «социальное давление, - говорит один из бывших сотрудников Third Point – то есть в то, что если смутить человека в обществе, перед лицом его друзей, заставить его поверить в то, что люди за его спиной о нем говорят – это может вызвать изменения в компании».
Открытые письма
Уже через несколько месяцев Лёб написал свое первое гневное открытое письмо – председателю совета директоров Agribrands International Inc. и Ralcorp Holdings Уильяму Стиритцу (William Stiritz). С тех пор подобных писем было написано несколько десятков – с разными результатами. Так что Лёб в полной мере проявил свои таланты «корпоративного кошмара» и «отравленного пера Уолл-Стрит».
Он не из тех инвестиционных деятелей, кто просто вкладывает средства инвесторов в различные компании и ждет, пока их акции вырастут в цене. Сам Лёб говорит, что не любит инвесторов с «конформистским» мышлением, которые во всем соглашаются с менеджерами компаниями. Амбиции Лёба гораздо больше. Приобретая акции какой-либо компании, он, как правило, покупает сразу крупный пакет, который дает ему возможность активно вмешиваться в процессы управления, а иногда – даже и занять пост в совете директоров. И тогда начинается настоящий кошмар для корпорации и ее менеджеров. Особенно - в тех случаях, если глава Third Point полагает, что компания зарабатывает недостаточно. Лёб, обладая острым языком и язвительностью, не стесняясь «прикладывает» руководителей компаний - как на собраниях акционеров, так и в своих знаменитых открытых письмах.
Однако надо иметь в виду, что критикуя руководство компаний, Дэниэл Лёб ни в коей мере не является благородным «белым рыцарем». Вываливая на публику корпоративное грязное белье, глава Third Point в первую очередь добивается выгоды для себя и своего фонда. В некоторых случаях он играл на понижение акций тех компаний, руководителям которых были адресованы письма (в этом случае скандал должен был способствовать падению их цены). В других - действовал прямо наоборот. Если Third Point владел акциями компании, к которой проявлял интерес некий инвестор, и этот инвестор предлагал за акции слишком мало, Лёб слал ему письмо, где расписывал его некомпетентность и расхваливал акции той компании, которой владел, вынуждая выкупать их по более высокой цене.
Эффект бумеранга
Впрочем, иногда Third Point действовал в ущерб самому себе. К примеру, в 2003 году Лёб отправил письмо исполнительному директору нефтетрейдера Star Gas Севину Стэмфорду (Sevin Stamford), заявив, что тот является одним из наиболее опасных и некомпетентных менеджеров в США. Глава Third Point даже припомнил ему то, что в Университете Корнелла (Cornell University) есть стипендия, названная в честь Севина Стемфорда и добавил, что любому получившему ее студенту будет стыдно, что его учеба будет связана с таким запачканным грязью именем.
Через три недели после публикации письма исполнительный директор Star Gas ушел в отставку, а компания потеряла около 25% стоимости (соответственно потерял и Third Point, которому принадлежало 6,5% ее акций).
Но сам Лёб не считает это потерей и говорит, что иногда полезно раскачивать лодку, в которой плывешь, и разоблачать просто ради разоблачения – «чтобы завоевать репутацию для будущих сражений с недобросовестными директорами компаний».
Он также всегда подчеркивает, что в отличие от других, недобросовестных «поглотителей», он никогда не стремится получить контроль над атакуемой компанией. «Все, что мы пытаемся сделать – это заставить их руководство и советы директоров поступать правильно», - говорит он. Впрочем, Лёб не исключает также и того, что однажды он бросит неблагодарное дело управления хедж-фондом и станет корпоративным боссом, сделав одной из приглянувшейся ему компаний «предложение, от которого они не смогут отказаться».
Гонзо-акционерство
На фоне обычных «цивилизованных» акционеров, которые скорее готовы вести переговоры и постепенно перетягивать на свою сторону членов совета директоров компании, чем вступать с ними в открытый конфликт, Лёба нередко сравнивают с основателем гонзо-журналистики Хантером Томпсоном, автором книги «Страх и ненависть в Лас-Вегасе». Тот вел себя примерно так, как это делает глава Third Point. И, по аналогии с Томпсоном, стиль ведения инвестиционного бизнеса от Дэниэла Лёба также иногда называют «gonzo shareholder activism» («гонзо-акционерский активизм»). Глава Potlatch Corp. Пендлтон Сигел (Pendleton Siegel) вообще прямо называет Лёба экстремальщиком, что на русский скорее стоило бы перевести как «беспредельщик».
«Леб – из тех, кто заводит толпу, а не участвует в тайных схватках», - рассказывает о нем Рэй Френч (Ray French), глава фонда Strongbow Capital Management Ltd. Глава Third Point ведет себя вызывающе непривычно для финансиста: он гиперактивен и гиперпубличен. Поэтому большинство представителей менеджмента компаний уверены, что для достижения своей цели Лёб не гнушается ничем.
«Бешеный» Мистер Розовый
Эти подозрения отчасти оправданы. Известно, что против главы Third Point был подан по меньшей мере один иск. В нем Лёба обвиняли в том, что в 1997 году он под псевдонимом Mr. Pink («Мистер Розовый»), взятым из фильма Квентина Тарантино «Бешеные псы» (в фильме персонажа сыграл Стив Бушеми), распространял клевету на интернет-форуме Silicon Investor (ресурс предназначен для обмена анонимными мнениями об акциях публично торгуемых компаний).
Mr. Pink заявил о себе в разделе «профессия» как о «Министре правды» и всячески предостерегал посетителей форума от инвестирования в акции Consolidated Freightways Corp., погребальной службы Loewen Group Inc. и производителя крекеров Ralcorp Holdings Inc. – по причине плохого руководства этих компаний. Некоторое время это оставалось безнаказанным, однако потом разразился скандал - после того, как сам Лёб начал играть на понижение акций веб-портала Hitsgalore.
Hitsgalore одно время оценивался в $1 млрд. Однако у компании появились проблемы, закончившиеся обвинением в обмане акционеров, предъявленным Федеральной комиссией по торговле США ее основателю Дориану Риду (Dorian Reed). Когда акции только начали падать, Mr. Pink припечатал Hitsgalore на форуме недвусмысленным эпитетом «sHITT» и заявил, что по руководству портала «плачет тюрьма». За это в июне 1999 года против Мистера Розового (точнее – против Лёба, который в то время играл на понижение Hitsgalore) и был подан иск за клевету.
Сам Лёб отказывается комментировать обвинения, равно как и свою связь с «Мистером Розовым», но недвусмысленно замечает, что согласен с некоторыми из сделанных на форуме заявлений. Подозрений добавляет и то, что Third Pont играл на понижение акций всех компаний, которые подвергались нападкам со стороны Мистера Розового. Всего виртуальный «Министр правды» оставил на форуме более 18 тыс. сообщений и до сих пор иногда продолжает разоблачать отдельные компании.
Эпитеты от Дэниэла Лёба
Определения, придуманные Лёбом для нелюбимых им руководителей компаний, уже почти 10 лет активно используют подражатели. К примеру, уже упоминавшийся выше глава Potlatch Corp. Пендлтон Сигел удостоился от Лёба эпитета CVD - chief value destroyer («Главный уничтожитель стоимости») – по аналогии с CEO («Главный исполнительный директор»). Этот триграмматон Сигел заработал из-за того, что вскоре после покупки Third Point акций Potlatch Corp. их стоимость резко пошла вниз.
Двух внуков, которые заправляли в одной из целлюлозно-бумажных компаний после смерти их деда, Лёб обозвал «Lucky Sperm Club» - что-то типа «Отпрыски-счастливчики». Еще одной своей излюбленной мишени, исполнительному директору Star Gas Partners LP Айрику Севину (Irik Sevin), Лёб написал буквально следующее: «Делайте то, что у вас получается лучше всего: уезжайте в свой роскошный особняк в Хэмптоне, играйте там себе в теннис и вволю напивайтесь с приятелями». После этого Севин ушел в отставку – а это дало Лёбу возможность «перетряхнуть» и весь совет директоров возглавляемой Севином компании.
Любимые обвинения Лёба - в некомпетентности, безразличии к бизнесу или аморальности руководителей компаний. Например главе Salton, Inc. Леонарду Дрейману (Leonhard Dreimann) Лёб припомнил, что в сложные для компании времена тот присутствовал на финале Открытого Чемпионата США по теннису – в личной ложе, беззаботно потягивая дорогое вино и изысканные коктейли.
Борец с ГУЛАГом
Говорят, что таким же нелицеприятным глава Third Point бывает и в личном общении. Лёб запросто может «проехаться» по национальности, некомпетентности или социальному положению адресата. Одна из бывших сотрудниц Лёба, болгарка по происхождению Юлия Митева (Youlia Miteva) в 2003 году даже пыталась засудить его за его оскорбительное поведение, однако дело было решено миром. Именно Лёб направил знаменитое письмо руководителю фонда Citadel Investment Кеннету Гриффину, в котором сравнил его компанию с ГУЛАГом, а ее сотрудников – с обслугой. Позже два деятеля инвестиционного мира не по-детски сцепились во время инвестиционного форума в Давосе – но, к счастью, стычка обошлась без реальной драки.
«Когда Дэн заходит в комнату, в воздухе тут же начинает чувствоваться нервозность», - замечает один из бывших коллег Лёба. Особенно глава Third Point заставляет всех нервничать, когда просто сидит в уголке и внимательно слушает то, что происходит: «взрыв» его недовольства оратором может произойти в самый неподходящий момент, когда этого никто не ждет.
Доходы
Безусловно, есть инвесторы, которых гонзо-подход Лёба и его публичность отпугивают. По их словам, «теневая» работа куда более эффективна, а подобные Лёбу гиперактивные акционеры только отвлекают руководство компаний от их основной работы. Однако, несмотря на эти опасения, Third Point зарабатывает миллионы. С 1995 года, когда Лёб возглавил фонд, он в среднем обеспечивает своим вкладчикам 28,9% прибыли в год (по другим данным – 23%). Убытки были зафиксированы только один раз – в 2002 году, когда фонд потерял 7%.
Как и большинство фондов, Third Point берет 2% средств вкладчика в качестве платы за управление и оставляет себе 20% прибыли. Львиную долю прибыли Лёб забирает себе. В 2005 году его компенсация в Third Point LLC составила $150 млн., а в 2006 году аппетиты выросли еще больше – до $200 млн. Это позволило ему войти в двадцатку самых высокооплачиваемых руководителей финансовых структур по версии журнала Alpha magazine – и стало еще одним кирпичиком в его скандальной репутации. Впрочем, заработки Лёба вовсе не кажутся чрезмерными, если знать, что Third Point по-прежнему крайне мал. В нем, кроме исполнительного директора, числятся всего лишь от двух до шести партнеров и пара аналитиков. Лёб сам торгует на бирже: в его кабинете стоят три экрана, за которыми он постоянно наблюдает. Исходя из вышеописанного, он очень любит сравнивать себя с супергероем-одиночкой: «Я вроде Рэмбо на бирже», - смеясь, говорит Лёб.
Расходы
Надо заметить, что заработанные миллионы у инвестбанкира не залеживались. Заработав $150 млн., в том же 2005 году Лёб немедленно приобрел за $45 млн. роскошный пентхаус с видом на Центральный парк на 39-м этаже здания на 15 Central Park West в Нью-Йорке - в дополнение к роскошному особняку в Хэмптоне. На тот момент это была самая дорогая из продаваемых в Нью-Йорке квартир - площадью более тысячи квадратных метров с восемью спальнями, пятью роскошными ванными комнатами (в придачу к двум гостевым санузлам) и террасой в 80 кв. м. В ней есть даже небольшой бассейн, из которого Лёб может с удовольствием или без наблюдать за своими соседями: певцом Стингом, актером Дензелом Вашингтоном и главой Goldman Sachs Ллойдом Бланкфейном. Также квартира оснащена такими приятными мелочами как винотека с собственной системой климат-контроля и библиотека, стены которой покрыты панелями из мореного дуба.
Обнаженная натура
Другая статья расходов Дэниэла Лёба – коллекция современного искусства. Журналисты Bloomberg, описывая кабинет главы Third Point, перечисляют, что именно стоит у Лёба на полках: толстый том «Optimal Trading Strategies» («Оптимальные стратегии биржевой торговли»), справочник Art Law для художников и коллекционеров, роман нобелевского лауреата Исаака Зингера, писавшего на идиш и изучавшего еврейские фольклор и мистицизм, и, наконец, рядом со всем этим – фотографии Ричарда Принца (Richard Prince). Самая знаменитая работа этого фотографа сегодня бы с полным основанием была бы признана детской порнографией. На ней изображена обнаженная актриса Брук Шилдс в возрасте 10 лет. Кроме Принца, в коллекции Лёба есть работы Энди Уорхолла, Синди Шерман, немецкого поп-арт художника Зигмара Польке и калифорница Майка Келли.
Глава Third Point не просто коллекционирует современное искусство, но и успешно на нем зарабатывает. Продажа картины художника Мартина Киппенбергера (Martin Kippenberger) вообще стала самой успешной финансовой операцией Лёба: в 2005 году он получил на сделке 500% чистой прибыли.
Впрочем, в мире искусства глава Third Point все равно считается парвеню. Известен случай, когда владелица одной галереи в Нью-Йорке отказалась продать ему фотографию Мэтью Барни (Matthew Barney) – к сильному раздражению Лёба. «Он не понимает, что даже за деньги нельзя получить всего, чего ты хочешь», - говорит о Дэниэле Лёбе один из консультантов, пожелавший остаться неизвестным.
Йога и женитьба против темперамента
В 2004 году Лёб, который до этого вел крайне разгульную жизнь, постоянно устраивая тусовки и меняя подружек одну за другой, неожиданно женился на Маргарет Дэвидсон Мюнцер (Margaret Davidson Munzer) – представительнице хорошей еврейской семьи на десять лет моложе его (традиционная церемония прошла в Хэмптоне). Маргарет, также дочь адвоката, получила степень по социологии в Нью-Йоркском университете и была инструктором по йоге – с помощью нее пара и познакомилась.
Лёб увлекается аштанга-йогой с 2001 года. Каждый день в 5.30 утра он делает серию упражнений, и даже писал на эту тему статьи в специализированные журналы. Аштанга-йога позволяет главе Third Point не только находиться в отличной физической форме, но и контролировать свой взрывной темперамент (не всегда успешно). Так что теперь каждые 18 месяцев глава Лёб специально уезжает в Индию, в город Майсор, чтобы заниматься там практикой йоги под руководством опытных учителей.
С момента женитьбы Лёб ведет себя несколько более сдержанно, чем раньше, и даже с журналистами общается меньше. Его жена, помимо воспитания наследника, занимается социальной работой и благотворительностью (пара пожертвовала на благотворительные цели $1 млн.) Один из проектов Маргарет Мюнцер – стипендиальный фонд Prep for Prep- он дает возможность обучения в хороших частных школах бедным детям из семей национальных меньшинств.
Среди любимых игрушек Лёба – карликовый пинчер по кличке Бигги и самолет Gulfstream IV. Причем вместо реального названия компании, которое топ-менеджеры обычно любят писать на борту таких мужских игрушек, он приказал украсить фюзеляж надписью Big Dog Aviation LLC («Авиакомпания «Большая Собака») – в честь любимого пинчера.
(Автор: Светлана Бороздина; По материалам Daily Dose Of Optimism, New Yorker, Wikipedia, Men’s Vogue, City File, New York Times, New York Magazine, Kedrosky.com)
Глория Стайнем - феминистка, имя которой приходит на ум всякий раз, когда обсуждаются важные вопросы, связанные с отношением к правам женщины. Она не только находится в центре разрешения всех женских вопросов, как политическими так и общественными средствами, она еще и разносторонне одаренная женщина с чувством собственного достоинства и высоким интеллектом.
Глория Стайнем стала доверенным лицом элиты, благодетелем слабых, другом богатых, прочно вошла в наше общественное сознание как идеальный наставник для всех свободных и мыслящих женщин во всем мире. Она выступает в роли некоронованного лидера женского движения в Соединенных Штатах с 1970 года. В бурные семидесятые она дала миру выражение "radical chic" (радикальная женщина), добавив новый аспект в движение, нацеленное на изменение общества.
Тонкое использование Стайнем печатного и ораторского слова как эффективного выражения мятежности пришло на смену агрессивной демонстрации, преобладавшей в шестидесятые. Привлекательная, открытая, образованная, она явила собой приятный контраст набившему оскомину стереотипу "либеральной женщины". Большинство бунтующих женщин испортили отношения с власть предержащими представителями сильного пола, которые стояли на позициях разрешения собраний и предоставления законодательных послаблений для феминистского движения. Эти враждебно настроенные, а время от времени излишне эксцентричные диссидентки пытались изменить систему, согласно своим представлениям, через столкновение души и тела и выражали требования в неприемлемой для мужской властвующей элиты форме. Совсем другое дело - Стайнем.
Большинство феминистских лидеров были злы и стали неистовствующими бунтовщицами, склонными к неповиновению и анархии, для того чтобы привлечь к себе внимание и тем самым изменить что-то в системе существующего неравенства. Они были готовы нарушить законы системы и попрать нормы сложившегося статус-кво. Многие феминистки готовы были щеголять лесбиянством и альтернативным жизненным стилем ради того, чтобы быть услышанными. Стайнем была умнее. Она использовала свою женственность, чтобы привлечь к себе внимание в священных кабинетах системы. Как метко показал Шекспир в "Юлии Цезаре", нам намного легче уничтожать врага изнутри, чем снаружи. Стайнем использовала нетипичные средства, чтобы изменить каждого мужчину, с которым она сталкивалась, что вызывало презрение многих ее "сестер".
Стайнем была тверда в своем решении устранить несправедливости в системе, но также твердо она стремилась добиться своих целей в рамках этой системы. Таким образом, она была приемлемым противником для представителей влиятельной верхушки. Сила Стайнем была в ее гетеросексуальности, образованности, принадлежности к среднему классу, привлекательности для тех влиятельных личностей, против которых она выступала. Большинству феминисток в то время как раз не хватало этих качеств: неспособные отождествить себя со своими угнетателями, они выбирали борьбу и видели их скорее в качестве врагов, нежели в качестве равных себе людей. Всегда очень сложно изменить то, чего ты не понимаешь, и общаться с теми, с кем ты себя не отождествляешь. Стайнем понимала как проблемы, так и личности живущих в рамках системы, поэтому она была более похожа на них, чем на своих вызывающе ведущих себя "сестер". В основе ее невероятного успеха лежала ее способность отождествлять себя с мужчиной. Она аргументирование доказывала необходимость немедленного равенства, в то время как ее соратницы просто требовали. Перемены обычно происходят эволюционным путем, а не революционными эксцессами. Поэтому Глория Стайнем войдет в историю как более великий двигатель перемен и социальных реформ не в пример большинству ее более агрессивных "сестер".
Влиятельные фигуры мужской половины сочувствовали Стайнем, даже если они были не согласны с ней. Им было сложно донять большинство гомосексуальных и малообразованных членов феминистского руководства. Нормальное поведение Стайнем позволило ей получить доступ в те места, где перемены рождались, и поэтому она была способна произвести многие позитивные изменения в пользу феминисток. Ее талант и тождественность так называемому "миру сильного пола" вызвали продолжительную враждебность до отношению к ней со стороны консервативной, косной части феминистской среды. Ее природа роковой женщины доставляла ей много проблем в середине семидесятых. Привлекательность и приятная манера обращения Стайнем были неприемлемы для многих фанаток феминистской верхушки. Они были недовольны ее способностью действовать на обеих аренах и никогда бы не дали ей руководства движением, которого она так добивалась.
Стайнем считается творческим гением из-за ее вклада в социальное реформирование внутри женского движения. Она сыграла первостепенную роль в изменении мира и облегчении решения вопроса о половом равенстве. В некотором смысле она была женщиной Возрождения. Никогда на самом деле не работая внутри женского сообщества, Стайнем жила свободной жизнью, наслаждаясь своей свободой и выступая против того, чтобы давление становилось необходимой частью какой бы то ни было постоянной организации. Средства к существованию она добывала многими путями, например, начав нештатным репортером для "New-York Times", "Glamour", "Ladies Home Journal" а т.п. Она была образцом совершенного интервьюера для богатых и известных. Она работала редактором в "Esquire", журнале "New-York" и позже в журнале "Ms.". Кроме того, она также была соавтором журнала "Ms.". Стайнем принимала участие в создании Союза активных женщин вместе с Беллой Абзуг, Бетти Фриден и Ширли Чизолм. У нее нашлось время для написания четырех книг, участия в демонстрациях, чтения лекций на различные темы для феминисток и участия в проведении различных президентских кампаний. Она была сущим смерчем творческой активности, и этого уже достаточно для признания ее преобразующего гения.
Одним из подтверждений блестящей карьеры Стайнем стало присвоение ей титула "Женщина года" ("McCall's") в 1972 году. В 1983 году она была названа одной из десяти наиболее влиятельных женщин Америки. Стайнем - мечтательница первого разряда, женщина, которая была первопроходцем в борьбе за женские права. Если и была хоть одна женщина, имеющая непосредственное отношение к тому, что 1993 год был назван Годом Женщины, так это прежде всего Глория Стайнем. Она расчистила дорогу Жанет Рено, Хиллари Клинтон, а также способствовала невероятному успеху женских кандидаток в американский Конгресс, женщин-губернаторов, сенаторов в период девяностых годов нашего столетия. Она помогла обществу изменить образ мышления, нормы голосования; и в этом Стайнем несомненно является типом творческого гения.
(По материалам: Джин Ландрам "13 женщин, которые изменили мир ")
Эсти Лаудер создала империю косметики из ничего, из мечты. У нее не было ни денег, ни товароведческого опыта, ни специальных технических знаний в производстве косметических препаратов и средств ухода за кожей, ни делового опыта. В итоге же она смогла создать несравненную империю красоты.
Эсти Лаудер - некоронованная королева индустрии, оборот которой включает миллиарды долларов. Ее власть вполне сопоставима с королевской. Созданные ею серии косметических продуктов - на туалетных столиках женщин и мужчин всего мира: "Эсти Лаудер", "Свежесть юности", "Клиник", "Арамис", "Бабушкины рецепты", "JHL", "Белый лен" и "Ночная восстановительная".
Лаудер была неутомимым трудоголиком с неуемной энергией. Все ее достижения стали возможны благодаря силе ее духа, проницательности и интуиции. Каким образом? Она подходила к созданию своего имиджа с не меньшей скрупулезностью, чем к подбору состава продуктов, сочетая элегантность с многофункциональностью. Эсти Лаудер тщательно изменила свой образ еврейской иммигрантки, подняв его на новый уровень. Она решила выглядеть и действовать, как светская дама, занимающая видное положение в обществе. Эсти Лаудер избавилась от всего, что могло бы напоминать о девушке, выросшей в мелкой скобяной лавке. И она в этом преуспела. Она смогла создать такой имидж для себя, своей компании и своей продукции, что стала эталоном на рынке товаров для высшего общества. Что-либо меньшее ее не устраивало. Для ее продукции образ был так же важен, как и для нее самой. Стремление к безупречности и совершенству - вот сильная сторона Эсти Лаудер. И ей удалось убить двух зайцев одним ударом с завидной элегантностью, стильностью и апломбом.
Последние тридцать лет в истории "Estee Louder" было практически невозможно отличить фантазию от реальности. Она вознеслась яркой звездой из нищих улочек Куннса, став крупным лидером общественной и благотворительной деятельности и главой крупнейшей частной косметической фирмы мира. Ничего не осталось от бедной девушки-иммигрантки На социальной лестнице Эсти Лаудер стоит на одной ступени с Первой Леди - Ненси Рейган, герцогом и герцогиней Виндзорскими, принцессой Грейс, Бегум Ага Хан, звездами кино и телевидения. Лаудер добилась такого положения исключительно силой воли. Она сотворила свой имидж настолько совершенным, что это принесло ей титул "Королева косметики". История Эсти Лаудер - подтверждение теории имаготерапии в психологии. Ролевые игры учат нас примерять "роль" или "образ" желаемого вида занятий и состояния дел, а в результате человек приобретает желаемое хотя бы уже только потому, что начинает соответствовать заданному образу.
Не обладая практически ничем, кроме мечты, Эсти Лаудер начала в 1939 году, приступив к созданию величайшей частной косметической компании мира. Теперь доходы от сбыта продукции Эсти Лаудер с начала девяностых годов превышают 2 миллиарда долларов в год, только у "Avon" и "Revlon" прибыль выше. Лаудер - творческая мечтательница, возвысившаяся благодаря экстраординарным притязаниям, энергичности, безупречному вкусу, новаторским методам торговли и тяжелому труду для достижения поставленной цели. Вдохновенный суперпредприниматель, она бросила вызов существенной разнице положений, чтобы подняться к вершине в индустрии с очень жесткой конкуренцией. Стремление к совершенству и привлекательность имиджа были ее плюсами.
Империя косметики Лаудер сделала ее одной из богатейших женщин мира с капиталом 5,2 миллиардов долларов, согласно журналу "Fortune" ("Миллиардеры", 1991). Лаудер была единственной женщиной в этом списке, добившейся всего самостоятельно. Эта нетерпеливая мечтательница строила свою империю в традициях Горацио Элджера. У Эсти Лаудер была мечта, она много работала и, в конце концов, заняла положение, к которому стремилась. Ее история "из грязи - в князи" еще более величественна из-за ее собственных сказок о графском происхождении и благородном европейском воспитании. Много лет Эсти вводила в заблуждение средства массовой информации, заставляя верить в истории, далекие от правды. Только в 1985 году Ли Израэль исследовал несоответствия биографии Лаудер и показал истинную картину ее детства, проведенного в убогом Куинсе (Израэль, "Эсти Лаудер: без волшебства", 1985г.) Фантазии стали реальностью, позволив Золушке Эсти обрести волшебное королевство. Эсти Лаудер верила в собственную исключительность, и ее мечты воплотились в жизнь так, что ей и не спилось, сделав ее прекрасным образцом для подражания для молодых женщин повсюду.
Лаудер, некогда с трудом перебивавшаяся розничной торговлей кремами для кожи, сейчас живет без фантазий, в реальной жизни, гордо владея Манхэттенским небоскребом, виллой в Сент-Жан-Кап-Ферре, квартирой в Лондоне и укромным уголком на взморье на Пальм-Бич. Не так уж плохо для молодой женщины, начинавшей без денег, без образования и квалификации. Крошка Эсти, как ее называли в детстве, обладала одним решающим качеством, которое было необходимо всем великим людям, воплотившим в жизнь свою "голубую мечту". И Лаудер преследовала свою цель с нетерпением и агрессивностью, которые возвели ее на уровень власти, обычно недоступный для женщин. Подобно другим женщинам в этой книге, она определяла свой предел возможностей, не полагаясь на чужие ориентиры. Это позволило Эсти Лаудер пробиться к вершине, перепрыгнув сразу через несколько ступеней социальной лестницы. Ее история вдохновляет и вселяет веру в торжество разума над обстоятельствами. Но не так все было просто. Эсти Лаудер заплатила немалую цену за успех, с горечью описывая это в книге "Эсти" (1985): "Величайшим из всех мифов является тот, который обещает волшебную формулу мгновенного успеха. Я взвалила на себя непосильную ношу. Была постоянная работа, пристальное внимание к мелочам, недосыпание, переживания, боли в сердце".
Лаудер возвысилась благодаря своей волевой целеустремленности и, по ее мнению, награда стоила затраченных усилий. Эта королева империи красоты - талантливая фантазерка, заслуживающая посвящения в рыцарство за вклад в изменение мира косметики.
(По материалам: Джин Ландрам "13 женщин, которые изменили мир")
"Самые молодые женщины, самые быстрые самолеты, самые большие крокодилы" - это философия и девиз мизантропичного, эксцентричного бунтаря по имени Артур Джонс.
Все, что выходит за пределы нормы, было движущей силой жизни Джонса с тех пор, как он был подростком. Именно за этим он постоянно гнался на трех континентах. Женщины, самолеты и дикие животные каким-то образом компенсировали подсознательную психологическую незащищенность Джонса. Он тратил годы, исступленно преследуя самых молодых женщин, делая очень большие самолеты и охотясь на самых больших в мире крокодилов. Эти трофеи питали его жаждущее эго и возбуждали у него стремления такой интенсивности, какая редко встречается у людей. Джонс постоянно занимался изгнанием призраков юности и использовал эти победы взрослого, чтобы преодолеть некоторые невостребованные пристрастия детства. Его кредо стало названием ток-шоу, которое он пытался сделать вместе с Гордоном Лидди. Его эксцентричные высказывания о женщинах, самолетах и крокодилах являются доказательством его необычного жизненного стиля, одержимости поисками счастья и бунтарской натуры, что привело его к созданию империи "Наутилус".
Артур создал "Наутилус" в 1971 г. Внедренный им принцип переменного сопротивления (интенсификация работы мышц в каждый момент движения) эффективно "автоматизировал штангу". Это инновационное изобретение изменило методы тренировок по разработке мышц и породило "спортивное поколение" 70-х и 80-х. Самовлюбленное "Я - поколение" было одержимо культом физической формы. Этот новоявленный образ мышления требовал быстрого получения превосходных результатов, и устройство "Наутилус" сделало это возможном в той мере, в какой невозможно было достичь этого раньше. Экономия времени, которой добился Артур Джонс, была невероятной. Он создал машину, при помощи которой можно было достичь прекрасных результатов в очень короткое время. Он разработал тридцать девять различных тренажеров между 1971 и 1985 годами, каждый из которых был предназначен для развития различных групп мышц. Оборудование "Наутилус" появилось в самое подходящее время и было воспринято как панацея для физического развития - "Наутилус" стал своего рода "Клинексом" революции в бодибилдинге.
Идея разработки "Наутилуса" родилась в конце 40-х, когда Джонс искал более "логичное" и "рациональное" решение для оптимизации физических упражнений. Он построил прототип "Наутилуса", когда жил и учился в Университете в Тулсе в 1948 году. Он оставил его там для потомков, как в дальнейшем поступал с тысячами прототипов, которые делал про всему миру. В течение двадцати двух лет, прошедших между его первой попыткой автоматизировать упражнения и выпуском его первой продукции в 1971 году, Артур Джонс объяснял сомневающимся людям как "автоматизировать штангу". Он проповедовал учение о том, что чередование нагрузок на различные группы мышц предпочтительнее, чем практика, обычно используемая штангистами. Согласно Джонсу, его тренажер может заставить работать любую группу мышц, даже самую слабую. Другими словами, слабые мышцы не являются ограничительным фактором в количестве работающих мышц. Машина может нейтрализовать самые слабые мышцы и дать возможность упражняющемуся усилить тренировку. Вот в чем заключается магия конструкции "Наутилуса". Но никто его не слушал. Джонс продолжал строить прототипы "Наутилуса" и оставлял их в гимнастических залах по всем Соединенным Штатам и от Центральной Америки до Африки. Никто из других созидателей спортивного оборудования не разделял убеждений Артура относительно "автоматизированной штанги". Эта близорукость в отношении рынков сбыта была такой же, как и в отношении изобретения шариковой ручки Марселем Бичем. Промышленные лидеры проявили благодушие и оставили рыночные возможности этого изобретения Артуру Джонсу, который занялся их разработкой в 1969 году, когда вернулся из Родезии. Он был разбит, подавлен, безработен и разочарован жизнью. Ему необходима была какая-нибудь всепоглощающая задача, и ею стал "Наутилус", чье время наконец пришло.
Когда в 1981 году "Уолл-стрит Джорнал" задал Джонсу вопрос, почему он достиг совершенства в том, чего другие промышленные лидеры сделать не смогли, он ответил: "Прежде чем я пошел вперед, поле моей деятельности находилось во власти миров, суеверий, неизвестности и полного обмана. Я преодолел все это, просто использовав логическое мышление". Это логическое мышление является ничем иным, как правосторонним интуитивным мышлением. Принцип переменного сопротивления Артура стал стержнем, который помог воплотить инновационную идею "автоматической штанги" в реальность. Это устройство, "Наутилус", позволяло человеку равномерно "разрабатывать" каждую группу мышц отдельно и все их в совокупности. Этот принцип преодолел недостаток, связанный со слабыми группами мышц. Интенсивность тренировок увеличилась, а затраты времени уменьшились. Эта комбинация импонировала новому поколению, которое было одержимо идеей бодибилдинга. Конкуренты Джонса ("Йорк Барбелс" и "Юниверсал Джим Эквипмент") и профессионалы неоднократно говорили, что он пытается сделать невозможное и его ждет поражение. Джонс ответил на эти советы специалистов в соответствии с его бунтарским характером: Если бы я слушал советы специалистов, я бы вообще не занялся этим бизнесом. Они говорили, что я не смогу продавать крашеные машины - они должны быть хромированы; они говорили, что я не умею делать машины; они говорили, что машины должны быть многофункциональными (а не для одного упражнения), иначе я их не продам. Как всегда, специалисты ошиблись. Если даже они думают, что правы, я отношусь к этому с подозрением. У этих людей есть мнение и убеждения, но они не думают ("Нэйшен Бизнеса, июль 1985).
Вспыльчивей Джонс имел свое мнение обо веем, и у него сложились продолжительные отношения с прессой типа "любовь - ненависть". В интервью журналу "Фитнесс" на вопрос, почему он смог добиться того, чего другие не смогли, он сказал, что общество имеет склонность "игнорировать, высмеивать, копировать, красть. Если вы посмотрите назад в историю науки, то увидите, что каждая идея, приносящая выгоду, прошла через эти этапы: Эйнштейн, братья Райт, мадам Кюри, Эдисон, Пастер" (К Корнблат, 1983). Этот эмоциональный ответ дает представление о сильном бунтарском духе, который, по мнению Джонса, является единственной опорой выживания в мире риска и конкуренции. Только бунтарь способен нарушать традиционные догмы и создавать действительно инновационные достижения. Артур Джонс является олицетворением этого типа личности. Мы говорили, что необходимо уметь свободно воплощать свои детские мечты я фантазии, чтобы действительно проявить свою креативность. Артур Джонс всегда позволял себе воплощать свои детские фантазии. Примером этого вызывающего и бунтарского поведения может быть его стремление к взрослым игрушкам. Он лично владел и летал на двух самолетах: реактивном "Боинге-707" и -"Сессна Ситэйшн". Его ранчо площадью в 600 акров "Джамбо Лэйр", во Флориде, представляет собой зверинец для диких животных, включая девяносто слонов, три носорога, гориллу, триста аллигаторов, четыреста крокодилов, и множество гремучих змей, черепах и скорпионов. Здесь же располагались штаб-квартира компании "Наутилус" и офисы. Это не была обычная штаб-квартира корпорации, куда можно было пригласить местное банковское общество на чай.
Артур Джонс не является типичным, и нет необходимости идеализировать и использовать в качестве модели его жизненный стиль или тип личности. Он продемонстрировал способности к новаторству и творчеству, выходящие за рамки. Бунтарство было, пожалуй, краеугольным камнем его личности и позволило ему изменить методы физической подготовки во всем мире. Его способность игнорировать экспертов и использовать принцип "созидательного разрушения" - одна из сторон поведения Джонса, которой сложно подражать. Именно бунтарское поведение сделало Артура Джонса настоящим гением инноваций.
(По материалам: Джин Ландрам "13 мужчин, которые изменили мир")
Даже если вы не очень активно интересуетесь миром больших денег, вам наверняка знакомы имена Уоррена Баффета или Джорджа Сороса, делающих свои состояния на вложении денег в правильное время в правильные активы. Однако в 2007 году лучшим частным управляющим стал вовсе не кто-нибудь из этих “звезд” финансового мира, а 51-летний уроженец Нью-Йоркского района Квинс Джон Полсон (John Paulson).
Именно его инвестиционный фонд Paulson&Co умудрился заработать на обваливающемся американском рынке $3,7 млрд., оставив далеко позади и Джорджа Сороса с фондом Quantum Endowment Fund ($2,9 млрд.) и бывшего математика Джеймса Симонса с его фондом Renaissance Technologies Corp. ($2,8 млрд).
Этот действительно фантастический результат обеспечил Полсону первое место в престижнейшем рейтинге управляющих, который с 2002 года составляет журнал Alpha. Издание не без оснований отмечает, что результат Полсона – наиболее внушительное достижение в зарабатывании денег управляющими в новейшей истории финансового мира.
Успех Полсона особенно удивителен в сравнении с результатами его коллег. По данным Alpha, 25 лучших хедж-фондов в мире в среднем сумели заработать за год лишь по $892 млн. – то есть вчетверо меньше Paulson&Co. А “золотой” $1 млрд. в 2007 году удалось получить лишь пяти управляющим. Помимо Полсона, Сороса и Симмонса это Филипп Фалкон и Кеннет Гриффин.
Кто же такой Джон Полсон, и на чем он сделал свои $3,7 млрд.? В попытке ответить на этот мы исследовали множество публикаций и были поражены некоторыми открывшимися обстоятельствами.
Темная лошадка
Деловая пресса в смятении признает, что о новой звезде финансового мира известно совсем немного. Выпускник Нью-Йоркского университета, получил MBA в Гарварде, до 1994 года работал в отделе слияний и поглощений в недавно разорившемся банке Bear Stearns. Покинув Bear Stearns, Полсон 14 лет назад открыл собственную инвесткомпанию Paulson&Co, причем сначала в управлении у него находились всего лишь $2 млн.
Несколько лет дела компании шли средне: к концу 2002 года объем находящихся в ее управлении средств достиг лишь $500 млн. До 2006 года компания оставалась практически неизвестной за пределами узкого круга экспертов. Даже сайт Paulson&Co до сих пор сделан подчеркнуто минималистично: он содержит приветствие черными буквами на белом “листе бумаги” по зеленому фону цвета денег, и стартовую страницу. Больше компания в открытом доступе не считает нужным сообщить о себе практически ничего.
Загадочные инвесторы
Резкий взлет фондов под управлением Полсона произошел в 2007 году. Именно тогда штат компании разросся до 45 человек, а объем доверенных фондам Полсона в управление средств вырос в тысячи раз – до $28 млрд. 95% этих денег принадлежит желающим остаться неизвестными институциональным инвесторам (т.е. инвест- и пенсионным фондам, страховым компаниям, банкам). Как же он добился такого успеха?
В краткой биографии Полсона и истории его фонда на самом деле много неотвеченных вопросов. Например, можно только догадываться о том, как Полсону, еще до начала работы в Bear Stearns, удалось стать партнером легенд Уолл-Стрита Леона Леви и Джона Нэша, с которыми он основал компанию Odyssey Partners. Однако самый главный вопрос заключается в том, кто именно в феврале 2007 года настолько поверил в Paulson&Co., что дал фонду денег на игру против рынка. Хотя и нельзя отрицать того, что Полсон во первую очередь обыграл всех остальных управляющих ничем иным как собственным умом и готовностью идти против течения, ему бы никогда не удалось помочь обвалу американского ипотечного рынка только собственными силами и жалкими миллионами. Для того, чтобы кризис был по-настоящему лавинообразным, в сдувании американского ипотечного пузыря должны были принять участие весьма крупные игроки. А их имена по-прежнему неизвестны.
Верное предсказание
Считается, что Полсон едва ли не первым предсказал быстрое и весьма болезненное «схлопывание» ипотечной пирамиды в США – того самого кризиса subprime, с шутливой предысторией которого можно ознакомиться здесь. Как утверждает Wall Street Journal, произошло это примерно так: опасения о шаткости американской экономики начали посещать будущую звезду финансового мира еще в 2005 году. Тогда он начал продавать корпоративные облигации различных компаний (в шорт), в первую очередь автомобильных (как крупнейших производителей страны), в надежде, что бумаги упадут в цене и он сможет откупить их обратно. Однако вместо этого рынки росли, а фонд нес убытки. Тогда Полсон собрал аналитиков своей компании и поручил им найти сектор, в котором надувается пузырь: в том, что такой пузырь есть, он был 100%-но уверен. “Where is the bubble we can short?” (”Где пузырь, который мы можем зашортить?”) – спросил он сотрудников. А те в ответ и указали на subprime mortgages (некачественные ипотечные кредиты).
В то время подавляющему большинству экспертов идея обрушения американского ипотечного рынка казазалась смешной. Крупные инвестиционные компании и банки, такие как Merril Lynch и Citigroup, получали огромные прибыли именно на ипотечных CDO (ценные бумаги, обеспеченные пулом из ипотечных закладных разного качества). “Большинство окружающих говорили нам, что цены на жилье в США никогда не упадут на национальном уровне, и дефолта по CDO никогда не произойдет”, - рассказывал Полсон в одном из интервью. Однако, когда он присмотрелся к рынку поближе, то обнаружил, что огромный сектор по сути мало чем обеспечен, а рейтинговые агентства сильно переоценили пулы ипотечных облигаций, присвоив им гораздо более высокие рейтинги, чем те заслуживали. Тогда аналитики Paulson&Co в буквальном смысле вручную “прошерстили” десятки тысяч ипотечных договоров, пытаясь понять их реальную ценность – а именно то, смогут ли владельцы домов платить по закладным. Результаты оказались малоутешительными для рынка, но обнадеживающими для компании.
Первый успех
Первый тревожный звонок прозвенел в январе 2006 года, когда одна из крупнейших ипотечных компаний США, Ameriquest Mortgage Co., признала, что ряд кредитов был выдан в нарушение установленных правил (это обошлось ей в $325 млн. при заключении мирового соглашения). Предчувствуя скорый кризис на ипотечном рынке, в июне 2006 года Полсон основывает Paulson Credit Opportunities Fund с капиталом всего лишь в $150 млн. специально для игры на этом рынке, и “встает в шорт” (т.е. продает взятые в кредит активы, надеясь позже откупить их намного дешевле), начиная играть против ипотечных бумаг. Соинвесторами его фонда в основном выступили европейские финансовые структуры.
Следует заметить, что в этот раз Полсон действовал гораздо осторожнее, чем в 2005 году с бумагами автомобильных концернов. Он не стал активно играть на понижение слишком рано, и его фонд “выстрелил” ровно в тот момент, когда рынок еле-еле держался, и для его обрушения достаточно было небольшого толчка. Тем не менее, в начале игры, т.е. примерно до начала 2007 года, Полсон все равно нес убытки. Единственное, на чем ему удалось хотя бы немного заработать – на игре на понижении индекса ABX (он отражает стоимость «корзины» ипотечных закладных subprime): к концу 2006 года фонд Paulson Credit Opportunities Fund получил на этом прибыль в 20%. Друзья Полсона даже начали уговаривать его отказаться от выбранной стратегии. Однако вместо этого он с твердостью, которую можно было бы принять за упрямство, заявил, что, наоборот, увеличит вложения. После чего сказал жене, что успех – это “всего лишь вопрос времени”, и начал бороться с постоянными стрессами пятикилометровыми пробежками по нью-йоркскому Центральному парку.
Интересно, что среди вложивших деньги в антиипотечные фонды Полсона был и родственник Джорджа Сороса Питер Сорос (Peter Soros). По его словам, ситуация на рынке складывалась так, что кто-то должен был ее взорвать, даже несмотря на потери – и этим кем-то оказался именно Полсон.
Награда за терпение
Оказалось, что Полсон в своих опасениях был прав. Когда в 2007 году на американском ипотечном рынке действительно разразился кризис, и цены на жилье резко пошли вниз, именно “странная” тактика игры на понижение принесла Paulson&Co успех, а крупнейшим инвестиционным банкам (включая бывшего работодателя Полсона Bear Stearns) – миллиардные убытки. Началом большой игры стало 7 февраля 2007 года: о больших убытках объявила New Century Financial Corp., одна из крупнейших ипотечных корпораций США. Индекс ABX, который в июле 2006 года был равен 100, рухнул в район 60, а новый фонд Полсона только по итогам февраля заработал на этом более 60% прибыли. Когда же индекс упал в район 20, прибыли фонда еще выросли. Говорят, что в это время Полсон больше всего опасался того, что его тактики будет придерживаться кто-то еще, поэтому приходил в ярость, если его инвесторы делились с кем-то его стратегическими инициативами. Он даже использовал специальные программы для того, чтобы инвесторы, которые получали его электронную почту, не могли переслать ее третьим лицам.
К концу года на “утапливании” переоцененных ипотечных облигаций и выискивании в ипотечном мусоре немногих стоящих активов, которые компания откупала по рекордно низкой цене, Paulson&Co удалось заработать по итогам года невероятные прибыли. Credit Opportunities II, начав год со $130 млн., закончил его с активами в $3,2 млрд., получив 350% прибыли, а Credit Opportunities I – все 590%.
Интересно, что часть заработанных денег Полсон пожертвовал на благотворительность – тем самым заемщикам, которые оказались не в состоянии платить по ипотечным закладным. В октябре он перевел $15 млн “Центру ответственного заемщика”, этот фонд помогает семьям, стоящим перед угрозой лишения права выкупа заложенного имущества и потери жилья. Впрочем, Полсону не привыкать извлекать прибыль от того, что кто-то оказался не в состоянии платить по ипотечным закладным: свое нынешнее жилье - и нью-йоркские апартаменты, и большой дом в Хэмптонсе на Лонг-Айленде он приобрел именно таким способом еще 15 лет назад.
Светлое будущее?
Недавно Paulson&Co совершил еще один неожиданный ход, взяв в советники бывшего главу ФРС США, одного из самых влиятельных и уважаемых в финансовом мире гуру, 82-летнего Алана Гринспена. Гринспен, напомним, покинул свой пост как раз в конце 2006 года, оставив разбираться с финансовым кризисом своего последователя Бена Бернанке. Очевидно, что при помощи Гринспена Полсон рассчитывает если не повторить успех 2007 года, то по крайней мере, приблизиться к нему. Вопрос лишь в том, удастся ли ему это сделать, или же успех Paulson&Co в 2007 году так и останется единовременным?
(Автор: Светлана Бороздина; По материалам Wall Street Journal, New York Times, Telegraph)
Авраам Линкольн — американский государственный деятель, 16-й президент США в 1861-1865 годах, один из организаторов Республиканской партии (1854), выступившей против рабства.
В ходе Гражданской войны в США 1861-1865 годов правительство Линкольна провело ряд демократических преобразований, в частности приняло законы о гомстедах, об отмене рабства, обеспечило разгром войск южан. Родился 12 февраля 1809, близ Ходженвилла. Скончался 15 апреля 1865, в Вашингтоне.
Выбор пути
Авраам Линкольн родился в бедной семье фермера. В связи с частыми переездами посещал школу с перерывами, но регулярно занимался самообразованием, став заядлым книгочеем. С ранних лет Авраам помогал семье по хозяйству, работал по найму.
С 1831 Линкольн обосновался в Нью-Сейлеме (Иллинойс), где работал клерком в магазине, землемером, затем вступил в ополчение, противостоявшее индейцам, но в боях не участвовал. В 1833-36 был местным почтмейстером, изучал право и с 1836 был допущен к юридической практике.
Становление Авраама Линкольна как политика
В 1834-42 А. Линкольн четырежды избирался в законодательное собрание Иллинойса от партии вигов. В 1837 переехал в столицу штата Спрингфилд. В 1842 женился на Мэри Тодд. В 1847-49 он представлял Иллинойс в нижней палате конгресса США, выступал против войны с Мексикой и работорговли. В последующие годы занимался юридической практикой, стал одним из ведущих юристов штата, был консультантом железной дороги «Иллинойс Сентрал».
В 1856 Авраам Линкольн примкнул к только что созданной Республиканской партии. В ходе выборов 1858 всеобщее внимание привлекали дебаты между Линкольном и его соперником в борьбе за место в сенате США С. А. Дугласом. Победа досталась Дугласу, но речь Линкольна «Дом разделенный», лейтмотивом которой была невозможность дальнейшего существования страны в состоянии «полурабства и полусвободы», стала со временем хрестоматийной, а он сам — фигурой национального масштаба.
На посту президента
На президентских выборах 1860 Авраам Линкольн сумел победить трех своих противников, получив подавляющее большинство голосов коллегии выборщиков. Его пребывание в Белом доме с 4 марта 1861 по 15 апреля 1865 совпало с самым трагическим периодом в истории США — Гражданской войной в США. На избрание Линкольна рабовладельческие штаты ответили сецессией — выходом из состава Союза и провозглашением в феврале 1861 Конфедеративных Штатов Америки. «Мы не должны быть врагами», — провозгласил Линкольн при вступлении в должность, но вооруженное выступление южан побудило его принять ответные меры. А.Линкольн считал рабство злом, неизбежным в существовавших на Юге страны экономических условиях. Вопрос о рабстве он относил к компетенции самих штатов и полагал, что правительство не имеет конституционного права вмешиваться в эту проблему. Вместе с тем он твердо выступал против распространения рабства на новые территории, что подрывало основы рабовладения, ибо его экстенсивный характер неминуемо требовал продвижения на неосвоенные земли Запада.
Важным достижением администрации Авраама Линкольна стало принятие в мае 1862 гомстед-акта, предусматривавшего наделение каждого гражданина страны земельным наделом в 160 акров (64 га). Закон наносил сильнейший удар по рабовладению и вел к радикальному решению аграрной проблемы — развитию сельского хозяйства по фермерскому пути.
Освобождение рабов
По мере развития событий достаточно умеренная, компромиссная позиция Линкольна по вопросу рабовладения менялась. Основная цель администрации — восстановление Союза — оказалась недостижимой без уничтожения рабства в масштабах всей страны. К осознанию этой реальности Авраам Линкольн пришел не сразу. Сугубо гражданский человек, подвергаемый давлению со всех сторон, критике за военные поражения и экономические трудности, президент в нужный момент предпринимал решительные шаги для подавления мятежа, не останавливаясь даже перед ограничениями гражданских свобод или расходованием средств, не утвержденных еще конгрессом.
Линкольн выступал за постепенное освобождение рабов на компенсационной основе, но пришло время, когда он понял, что «рабство должно умереть, чтобы нация могла жить». 22 сентября 1862 он объявил о том, что с 1 января грядущего года все рабы «отныне и навсегда будут свободными», и 30 декабря подписал «Прокламацию об освобождении». 1863 год принес армии Союза победы при Геттисберге и Виксберге. Выступая 19 ноября 1863 на открытии воинского кладбища в Геттисберге, Авраам Линкольн заявил, что покоящиеся здесь солдаты отдали жизнь, чтобы страна обрела «новое рождение свободы», и «это правительство народа, из народа, для народа никогда не исчезнет с лица земли». Эта краткая, всего из 10 фраз, речь стала подлинным манифестом американской демократии, а Линкольн упрочил свою славу блистательного оратора.
Переизбрание и убийство
На выборах 1864, несмотря на возражения ряда политиков и собственные сомнения, Авраам Линкольн победил своего соперника из Демократической партии генерала Дж. Б. Макклеллана. Линкольн считал, что освобождение рабов должно быть закреплено юридически. По его настоянию конгресс 31 января 1865 принял XIII-ю поправку к конституции, запрещавшую рабство на территории США и вступившую в силу после ратификации ее штатами в декабре того же года.
В начале 1865 скорая победа северян уже не вызывала сомнений. На повестке дня стояли проблемы Реконструкции — восстановления 11 отделившихся штатов как полноправных субъектов федерации. Авраам Линкольн еще в декабре 1863 обещал амнистию всем мятежникам, кроме их непосредственных руководителей, при условии принятия присяги на верность США и признания отмены рабства. Акты сецессии южных штатов он считал юридически недействительными и был убежден, что их отмена автоматически означает восстановление этих штатов в составе Союза.
Президент выступал за скорейшее заключение мира и лично отправился 3 февраля на встречу с лидерами Конфедерации, сорвавшуюся из-за неконструктивной позиции южан. В своей второй инаугурационной речи Линкольн призывал отказаться от мщения. «Не питая ни к кому злобы, преисполненные милосердия, твердые в истине» американцы должны «перевязать стране ее раны… сделать все возможное, чтобы завоевать и сохранить справедливый и длительный мир в своем доме и со всеми народами мира». Президенту не удалось воплотить в жизнь свои замыслы.
14 апреля 1865, в страстную пятницу на спектакле в театре Форда в Вашингтоне фанатичный сторонник южан актер Дж. У. Бут проник в президентскую ложу и выстрелил Аврааму Линкольну в голову. Утром следующего дня, не приходя в сознание, президент скончался.
Миллионы американцев, белых и черных, пришли отдать последний долг своему президенту во время длившегося две с половиной недели путешествия траурного поезда из Вашингтона в Спрингфилд, где Линкольн был похоронен на кладбище Оук-Ридж. Трагическая смерть Линкольна во многом способствовала созданию вокруг его имени ореола мученика, погибшего за освобождение рабов.
Память о Линкольне увековечена в мемориале, открытом в американской столице в 1922. Внутри этого беломраморного сооружения скульптор Д. Ч. Френч поместил шестиметровую статую сидящего в задумчивости президента-освободителя. На внутренних стенах мемориала под аллегорическими росписями воспроизведены тексты геттисбергской и второй инаугурационной речей Авраама Линкольна.
(Автор: В. Н. Плешков; По материалам: http://taina.aib.ru)
Говард Хед произвел революцию в двух видах спорта.
Он совершил это благодаря интуитивному подходу, который редко встречается в бизнесе. Его образование (инженерный факультет Гарварда) и первый производственный опыт ("Мартин Эйркрафт") были настоящими образцами воспитания в человеке левостороннего мышления. Однако он остался истинным инноватором, который отыскивал новое, оперируя правосторонним мышлением. Хед использовал свой дар предвидения для того, чтобы произвести настоящую революцию в двух промышленностях, но изначально им руководило не стремление изменить промышленность, а желание усовершенствовать собственные способности. Он не был корифеем ни в одном, ни другом виде - лыжах или теннисе - и создал эти две экстраординарные инновационные идеи исключительно для того, чтобы добиваться больших успехов в спорте. Он был совершенно некомпетентен в обоих видах спорта, и эта некомпетентность отразилась на изобретенном им спортивном снаряжении. Он считал, что если он испытывает проблемы, то и у других должны быть те же проблемы, и принялся за их решение. Таким образом, Хед изменил снаряжение, которое считалось незыблемым на протяжении столетней истории этих видов спорта. Сначала он заменил устаревшие деревянные лыжи, по его представлениям, настоящим произведением искусства - металлическими лыжами Хеда. Затем произвел революцию в теннисной промышленности, введя огромные теннисные ракетки "Принц".
Невероятно - значимые инновации Хеда изменили оба вида спорта как для профессионалов, так и для любителей. "Спорте Иллюстрейтед" не доверял обоим "жульническим" изобретениям Хеда до тех пор, пока использовавшие его снаряжение спортсмены не заявили, что отмечают у себя явный прогресс. В итоге журнал признал его изобретение "самой удачной ракеткой за всю историю тенниса". Не нужно было долго думать, чтобы прийти к такому заключению, ведь инновация Хеда стала первым значительным изменением в технологии производства ракеток за последние сто лет. Последним вкладом Хеда в теннисную промышленность была безуспешная попытка Бьерна Борга возвратиться в большой теннис в 1990 году. Борг решил играть своей старой деревянной ракеткой, которая сделала его теннисистом "номер один" в мире в 70-х и начале 80-х годов. Борг был осмеян средствами массовой информации и соперниками, которые предсказывали ему быстрое поражение из-за устаревшей ракетки. Возвращение Борга длилось меньше месяца.
Лидеры теннисной промышленности, которые больше всего критиковали использование материалов космической эры - металла, алюминия и графита - в начале 70-х сменили традиционные деревянные каркасы на металлические. Это был заметный шаг вперед, однако производители абсолютно не учли, что помимо прочности, ракетка должна удовлетворять еще массе изменившихся требований. Эти промышленные лидеры попали в классическую ловушку, пытаясь создать новый продукт, не нарушая "статус-кво" существующей технологии. Их оборонительный подход к инновационному процессу породил продукт, в основе которого лежали новые материалы и старые идеи. Они не хотели отказываться от старой продукции ради совершенно новой. На это был способен только новый в данном бизнесе человек, не внесший в старую индустрию ни финансового, ни психологического вклада. Промышленные специалисты боялись нарушить существующий порядок вещей. Эксперты не выказали проницательности в вопросе, касающемся размеров теннисной ракетки. Чтобы сказать новое слово, необходим был непрофессионал, не закомплексованный устоявшимися правилами тенниса. Хед "созидательно разрушил" деревянную ракетку. У него уже был опыт "созидательного разрушения" промышленности деревянных (ореховых) лыж и внедрения новшества - металлических лыж. Поэтому он стойко перенес отказы и отрицательные оценки, исходившие от традиционалистов, стремившихся задавить его попытку разрушить их святыни.
Все промышленные лидеры - "Уилсон", "Данлоп", "Спалдинг", "Макгрегор" - отчасти восприняли веяния космической эры и применили в производстве металлы и сплавы, но не посмели отречься от старых технологий, считая традиции незыблемыми. Никто из этих лидеров промышленности не оказался настолько дальновиден, чтобы, создавая свою новинку, продумать размеры ракетки, область удара или какую-либо другую из граней тенниса. В своем интервью "Спорт Иллюстрейтед", цитата из которого приведена ниже, Хед еще раз подтверждает, что именно благодаря интуитивному мышлению он смог достичь успеха там, где другие потерпели поражение: Приглашение создать нечто новое осталось без ответа, потому что традиционная геометрия настолько закрепилась в сознании людей, что никому не могло прийти в голову, что большее может быть лучше.., больше мудрости в силе воли, чем в голове (Кеннеди, 1980).
Хед в традиционном стиле дальновидных инноваторов не ставил целью своих изобретений зарабатывание денег. Он хотел усовершенствовать свои навыки и решить проблему, которую нашел интересной. Безусловно, каждая его инновация делала его богаче, но его страсть была направлена на решение проблемы, а не на обогащение. Это неизменное свойство любой истинной инновации. Хед испытывал сильное сопротивление каждому из своих начинаний. Противодействие инновационному процессу - свойство нашего общества, о чем говорил Хед журналу "Скай" ("Лыжный спорт") в 1964 году: "Чем более изобретательна идея, тем большее сопротивление она встречает". Промышленные лидеры говорили ему каждый раз, когда он терпел неудачу: "Я же тебе говорил". А неудач на его пути было немало. История внедрения новых лыж представляет собой четыре года сильнейших эмоциональных стрессов, настигавших его каждый раз, когда профессионалы лыжного спорта отвергали новую разработку. Эти "профи" сломали 40 пар лыж, которые Хед сделал вручную: каждый раз он был уверен, что они превосходны. Но вновь и вновь слышал их хруст в руках недоверчивых специалистов. После нескольких лет терзаний и разочарований он был вознагражден, услышав от одного профессионала из Вермонта, который в ходе испытаний слетел с холма, сделал быстрый поворот и совершил прыжок, что его продукт лучше деревянных лыж.
Над ракеткой "Принс" иронизировали еще больше, называя это огромное орудие насмешкой, несуразицей, инструментом для дилетантов. Говард купил компанию и возглавил ее. Вице-президент по проектированию говорил ему: "Если бы к нам пришел какой-то другой изобретатель с такой безумно выглядящей ракеткой, мы бы отправили его обратно" (Кеннеди, 1980). Даже после того, как теннисное сообщество признало его новинку достижением, изменившим мир тенниса, "Американское патентное бюро" утверждало, что ракетка не несет в себе ничего радикально нового, а следовательно, не подлежит патентованию. Они требовали от Хеда доказательств того, что ракетка не просто имеет больший размер, а что она действительно процессуально эффективнее. Они отказывались верить, что это изобретение изменит все стандарты производства ракеток и отклоняли заявку на его патентование еще трижды. Их утверждение, что ракетка - это ракетка, и ее дизайн еще не основание для патента, подстегнуло Хеда. Говард описывает этот период: "Когда я впервые обратился за патентом, инспекторы, которые выступали одновременно и судьями присяжных, отказались удовлетворить мою просьбу, мотивируя это тем, что моя идея - не более чем проявление творчества в моделировании теннисной ракетки" (Кеннеди, 1980).
Хед сохранил непоколебимую уверенность, проявляя тем самым настоящее предпринимательское предвидение. Он снял сливки с тех препятствий, которые уготовило ему Патентное ведомство. Хед создал машину для лабораторных испытаний, оснастив ее высокоскоростными камерами и задокументировал на кинопленке, что его революционное изобретение обеспечивает повышение силы удара на 20 процентов при увеличении зоны поражения в четыре раза в сравнении с характеристиками традиционной ракетки. Апеллируя статистикой и техникой, он доказал этим неверящим кардинальное различие между возможностями его ракетки и традиционных ракеток. Хед даже обнаружил, что отказ Патентного ведомства сослужил ему добрую службу - он заметил в своей ракетке некоторые существенные возможности, о которых, в противном случае, мог и не догадаться. Он говорил: "Мы были поражены, обнаружив, что лучшим местом для подачи прицельных ударов служит 3-футовая область добавочной длины, область, которая даже не существовала во время игры старыми ракетками". Его старания не прошли даром. После двух лет интенсивной работы и статистического анализа, Патентное ведомство США выдало Говарду Хеду патент J 3,999,756 (1976), действительный в течение семнадцати лет.
Результатом интуитивного подхода Хеда к решению проблемы стали две революционные инновации, которые одновременно изменили мир лыжного спорта и мир тенниса. Хед сказал: "Изобретать лыжи и ракетку я стал не ради денег, я хотел, чтобы они помогли мне. Я способен изобретать тогда, когда мне это действительно нужно. Усилием воли необходимость превращается в достижение" ("Спорте Иллюстрейтед", сентябрь 1980). Лыжный спорт и теннис претерпели радикальные изменения благодаря дальновидности и "воле" этого истинного новатора.
(По материалам: Джин Ландрам "13 мужчин, которые изменили мир")
Величайшая оперная дива и примадонна двадцатого столетия была целеустремленной женщиной, бросившей вызов критике, оперным импресарио и публике своим безудержным восхождением к вершине музыкального мира.
Когда она умерла в 1977 году, Пьер-Жан Реми, парижский оперный критик, сказал о ней: "После Каллас опера никогда не будет такой же, как раньше". Лорд Хэрвуд, лондонский критик, описал ее как "величайшую исполнительницу нашего времени". Даже противники Каллас вынуждены были засвидетельствовать ее гениальность, признавая ее значительное воздействие на мир оперы. Каллас и Рудольф Бинг из нью-йоркского "Метрополитен-Опера" постоянно конфликтовали в течение ее профессиональной карьеры (он активно выступал против нее), но и он сказал после ее смерти: "Мы не увидим больше подобную ей". Эта страстная актриса была любима, обожествляема, ненавидима, почитаема и презираема, но никогда ее профессиональное мастерство не оставалось без внимания и не оставляло никого равнодушным. Без сомнения, она повлияла на мир оперы больше, чем какая-либо другая личность в двадцатом столетии, если не во все времена. Она главенствовала в своей профессии в течение двенадцати лет и была выдающейся исполнительницей в течение двадцати. Каллас являлась новатором и творцом как никто другой до или после нее благодаря исступленной работе, моральным качествам, всепоглощающему стремлению к совершенству и несравненной маниакально-депрессивной целенаправленной энергии. Эти качества были результатом детских мечтаний и кризисов, которые привели Каллас к ее постоянным сверхдостижениям в течение большей части ее взрослой жизни.
Эта трагическая героиня постоянно играла выдуманные роли на сцене и, по иронии судьбы, ее жизнь стремилась превзойти трагизм ролей, которые она играла в театре. Наиболее известной партией Каллас была Медея - роль, как будто специально написанная для этой чувствительной и эмоционально непостоянной женщины, олицетворяющей трагедию жертвы и предательства. Медея пожертвовала всем, включая отца, брата и детей, ради залога вечной любви Ясона и завоевания золотого руна. После такой самозабвенности и жертвенности Медея была предана Ясоном так же, как Каллас была предана своим любовником, судостроительным магнатом Аристотелем Онассисом, после того как она пожертвовала своей карьерой, своим мужем и своим творчеством. Онассис изменил своему обещанию жениться и отказался от ее ребенка после того, как он завлек ее в свои объятия, что заставляет вспомнить судьбу, выпавшую на долю вымышленной Медеи. Страстное изображение волшебницы Марией Каллас потрясающе напоминало ее собственную трагедию. Она играла с такой реалистической страстью, что эта роль стала для нее ключевой на сцене, а затем в кино. Фактически, последним значительным выступлением Каллас была роль Медеи в артистически разрекламированном фильме Паоло Пазолини.
Каллас воплощала страстный артистизм на сцене, обладая несравненной внешностью как актриса. Это сделало ее всемирно известной исполнительницей, одаренной от природы. Ее изменчивая индивидуальность заслужила ей у восхищенной, а иногда и озадаченной публики прозвища Тигрица и Циклон Каллас. Каллас приняла глубокое психологическое значение Медеи как своего alter ego, что становится ясно из следующих строк, написанных как раз перед ее последним выступлением в 1961 году: "Я видела Медею так, как я ее чувствовала: горячую, внешне спокойную, но очень сильную. Счастливое время с Ясоном прошло, теперь она раздираема страданиями и яростью" (Станикова, 1987).
Мария Каллас, подобно другим большим художникам, была блестящей актрисой, она умела полностью вживаться в сценический образ. Самое удивительное, что ее реальная жизнь была постоянным воспроизведением сценических событий. Медея использовала свое волшебство, чтобы найти Ясона, и пожертвовала всем ради его верной любви и вечного счастья. Каллас использовала, свой талант для воплощения детских мечтаний об артистическом совершенстве и пожертвовала всем для своего греческого бога Онассиса. Эта трагическая личность была совершенной примадонной. Она так сливалась со своими героинями, что буквально становилась ими. Или она стала трагической личностью, отыскивающей роли, с которыми она могла бы себя отождествить и буквально, и эмоционально. В любом случае Каллас была "трагической" Медеей, даже несмотря на то, что она заявила: "Мне нравится роль, но не нравится Медея". Она была "целомудренной хранительницей искусства" в роли Нормы, осужденной героини, которая предпочла умереть, но не причинить вред своему возлюбленному, несмотря на то что он предал ее. Это была любимая роль Каллас. Она была "безумной" Лючией, которую принудили выйти замуж за нелюбимого человека. Она была "покинутой" в "Травиат", где играла гонимую, оскорбленную и презираемую героиню. Она была "страстной любовницей" в "Тоске", где пошла на убийство ради своей истинной любви. Она была "жертвой" в "Ифигении".
При чтении истории жизни Каллас становится весьма очевидным, что эта женщина-ребенок была жертвой, прежде чем она сыграла какую-либо роль. Эта исключительно талантливая дива стала трагически переплетаться с персонажами, которых она изображала на сцене и в реальной жизни. Сходство существует и вне театра. Большинство людей получают то, что они "действительно" хотят и становятся тем, чем они себя ощущают. Мария Каллас - воплощение этого принципа. Эмоционально скованная женщина искала то, чего она хотела от жизни, и создавала собственную реальность. Выражаясь патетически, судьба ее была трагедией в жизни и в театре. Маниакальная депрессия Каллас не знала никаких границ, и это сделало ее несравненным талантом на сцене и стало ее изначальной трагедией. Дэвид Лоу (1986) описывает ее личные и профессиональные трагедии: "Мария Каллас имела сопрано, которое доводило публику до неистовства. Ее вокальные и личные взлеты и падения были так же драматичны и экстравагантны, как судьбы оперных героинь, которых она играла".
(По материалам: Джин Ландрам "13 женщин, которые изменили мир")
Харизматичный бруклинский еврей Майкл Стейнхардт (Michael Steinhardt) – один из первых по-настоящему известных управляющих хедж-фондов.
Финансисты уважают его за то, что почти тридцать лет ему удавалось успешно управлять фондом Steinhardt Partners, обеспечивая прибыль в среднем в 24,5% годовых. Вне мира больших денег Стейнхардт не менее известен как сторонник мэра Нью-Йорка Майкла Блумберга и экс-президента Билла Клинтона, эксцентричный коллекционер антиквариата, спаситель пингвинов и организатор программы «Таглит-Birthright» (дает возможность бесплатно посетить Израиль молодежи еврейского происхождения).
Не повезло с отцом
Майкл Стейнхардт родился в нью-йоркском Бруклине 7 декабря 1940 года. Будем откровенны: ни со временем рождения, ни с семьей ему не повезло. Когда ребенку не было и года, родители развелись, а Майкл остался с отцом – Солом Фрэнком Стейнхардтом (Sol Frank Steinhardt), известным также под кличкой «Рыжий МакГи» (Red McGee). В своей автобиографии «No Bull: My Life in and out of Markets» Майкл рассказывает о нем всю правду. Стейнхардт-старший был активно связан с преступным миром, дружил с такими «авторитетами» игорного бизнеса и бутлегерами, как Мейер Лански (Meyer Lansky) и Джимми Айелло (Jimmy Aiello), по-крупному играл в азартные игры и считался одним из наиболее известных скупщиков и перепродавцов краденых драгоценностей и ювелирных украшений в Нью-Йорке. В 1958 году он был приговорен к двум срокам тюремного заключения, которые и отбыл в федеральной тюрьме Даннемора неподалеку от канадско-американской границы – одном из самых строгих по режиму исправительных заведений в США. Существуют более чем весомые основания думать, что деньги, которые пошли на обучение Стейнхардта-младшего в колледже Wharton School Университета штата Пенсильвания, также пришли от торговли краденым.
Стейнхардт-младший, впрочем, всегда подчеркивал, что не верит в виновность «Рыжего Макги», а его собственная деятельность не имеет никакого отношения к тому, чем занимался его отец. Однако долгое время он предпочитал скрывать, чьим сыном является — иначе ни одна компания на Уолл-Стрит не решилась бы взять его на работу, хоть как-то связанную с деньгами.
Первые акции
Как бы то ни было, по словам самого Майкла, именно отец в детстве заинтересовал его игрой на бирже. В день Бар Мицвы, когда мальчик еврейского происхождения начинает считаться физически взрослым, отец вместо традиционных в таких случаев книг, подарил ему 200 акций компаний Penn-Dixie Cement и Columbia Gas System, выигранных в карты у кого-то из приятелей. Майкл изучил газеты и обнаружил, что стоимость пакета составляет около $5 тыс., после чего котировки его полностью захватили. В последующие годы он нередко целые дни проводил в местной брокерской конторе, наблюдая вместе со взрослыми за лентой котировочного аппарата. Отец, который ничего не понимал в спекуляциях акциями, только подогревал его интерес к бирже. Говорят, что он регулярно выдавал сыну на покупку акций конверты, в которых иногда лежало по $10 тыс. разом (а по тем временам это были огромные деньги).
Именно отец был первым клиентом инвестиционного банкира Стейнхардта, когда тот открыл собственный фонд, и именно его деньги заложили основу нынешнего состояния миллионера. Однако отношения с отцом у Стейнхарда-младшего продолжали оставаться достаточно сложными. «Он всегда был доволен, когда видел, как растут его вложения, однако при этом никогда не говорил мне, что доволен мной как сыном», - описывает их Майкл Стейнхардт. Подливало масла в огонь и то, что страдающий резкими перепадами настроения и взрывным характером «Рыжий Макги» постоянно жаловался, что сын не доверяет ему, и так и не сделал его партнером в своем фонде. Тем не менее, когда Сол Фрэнк Стейнхардт умер в 1999 году, его смерть стала огромной потерей для сына. «Я старался сделать все, чтобы он меня полюбил, однако так и не смог этого сделать», - пишет Майкл Стейнхардт в своей книге.
Время показало, у отца и сына оказалось достаточно много общего. В первую очередь это касается характера. Стейнхардт признает, что спекуляции на бирже приводили его в такой же азарт, какой его отец испытывал во время игры в карты. «Для меня игра на бирже всегда была больше для процесса, чем для результата», - замечает он. Перенял Стейнхардт у отца и темперамент. По словам очевидцев, глава «Steinhardt Partners» меньше всего был похож на респектабельного и спокойного финансиста, а свой рабочий день нередко начинал с того, что он ногой распахивал дверь в контору и принимался орать на подчиненных. Впрочем, люди, которые с ним общались в нерабочее время (а особенно - те, на кого Стейнхардт пытался произвести хорошее впечатление), описывали его прямо противоположным образом: как спокойного, мягкого и добродушного собеседника с хорошим чувством юмора, щедро уснащавшим речь перлами на идише. Друзья также говорят, что Стейнхардт – большой любитель розыгрышей. Нередко он звонил приятелям, выдавая себя за агента Службы внутренних доходов (IRS) или нечленораздельно отдавал служащим нереальные приказы перед самым закрытием рынка, а подшучивая над звонившими ему репортерами или аналитиками, имел обыкновение нести околесицу в телефонную трубку.
Свой бизнес
В 16 лет Стейнхардт закончил школу, в 19 лет – колледж, после чего, отслужив два года в армии, начал работать финансовым аналитиком. Сначала – в небольшом взаимном фонде Calvin Bullock, а потом – в брокерском доме Loeb, Rhodes & Co. (сегодня он входит в Citigroup). В 1967 году вместе с двумя восходящими звездами инвестиционного мира – Говардом Берковицем (Howard Berkowitz) и Джеролдом Файном (Jerrold Fine) он основывает инвестиционную фирму «Steinhardt, Fine & Berkowitz» - предшественника «Steinhardt Partners» (Файн и Берковиц ушли из фирмы в 1979 году). Большую часть капитала новой фирмы составил взнос Стейнхардта - в основном это были средства его отца, а на остальных партнеров пришлось лишь по $50 тыс. В первый год работы Steinhardt, Fine, Berkowitz & Co. показала потрясающую доходность — 99% годовых. Впрочем это было неудивительно: ответственности перед вкладчиками у партнеров не было, поэтому они сознательно шли на риск, который не могли позволить себе другие фонды.
Кроме того, «Steinhardt, Fine & Berkowitz» еще откровенно повезло со временем начала торговли. И в 1967-м, и в 1968 году рынок рос (в 1968 году индекс Dow Jones прибавил 20%). Способствовало успеху и то, что именно в то время приобрели популярность маржинальные операции (с «плечом»), позволяющие зарабатывать значительные прибыли при сравнительно небольших начальных вложениях. Как признает сам Стейнхардт, одно время размер позиции превышал капитал фонда в три-четыре раза.
Узнать первым
Позже сильной стороной фонда стала аналитика. Компания умела вовремя «ловить» макроэкономические тенденции и подстраивать под них торговлю. Стейнхардт выделял на работу аналитиков значительную долю прибыли, поэтому любимым его вопросом к аналитикам был такой: «Что вы знаете такого, чего не знает весь мир?».
Впрочем, эти установленные им самим правило «Знать больше других» Стейнхардт иногда понимал своеобразно. Например, он платил $35 млн. в год компаниям, которые поставляли котировки для брокеров Уолл-Стрит. Взамен получал котировки на несколько секунд раньше конкурентов. Не слишком честный способ, но иногда эти несколько секунд были решающими и обеспечивали «Steinhardt Partners» преимущество.
На прогнозах аналитиков он строил основную игру. Вначале он выявлял фундаментальные факторы движения рынка, а потом на их основе выбирал бумаги для инвестиций. В основном Стейнхардт играл с краткосрочными позициями, а сам его портфель был весьма эклектичен. «Я всегда использовал фундаментальные принципы, но мои инвестиции при этом были краткосрочными», - признавал он: «По моим понятиям, торговля уже в момент покупки предполагает будущую продажу». Однако иногда он занимался и более длительными операциями: например, открыв в 1981 году длинные позиции на долговых рынках, он сохранял их два с половиной года.
Самые громкие сделки
Стейнхардт особенно прославился несколькими удачными спекуляциями. Первая из них случилась в 1981 году, когда он открыл длинную позицию по пятилетним американским облигациям на сумму в $250 млн., при том, что капитал его фонда на тот момент составлял менее $50 млн. И хотя фонд сначала потерял $10 млн., в итоге Стейнхардту удалось заработать $40 млн. В 1983 году удачливый управляющий открыл длинную позицию на 800 тыс. акций IBM, каждая из которых на тот момент стоила $117. Когда цена достигла $132 за акцию, Стейнхардт их продал, и немедленно открыл короткую позицию на 250 тыс. акций по цене $120, угадав с движением цены в обоих случаях. На этих двух сделках возглавляемый им фонд заработал $15 млн. И, наконец, третьей суперуспешной спекуляцией Стейнхардта стала операция, проведенная в 1985 году с акциями Montedison Italian, которые фонд «разогнал» в цене с $0,50 до $3,00. Это и обеспечило «Steinhardt Partners» основной заработок за тот год.
Издатель Чарльз Кирк (Charles Kirk) вывел несколько «правил инвестирования» от Майкла Стейнхардта, которые, впрочем, пригодятся не только на фондовом рынке.
Почти тридцать лет Стейнхардту удавалось успешно управлять «Steinhardt Partners», обеспечивая инвесторам прибыль в среднем в 24,5% годовых. С клиентов фонда он брал 1% средств за управление и 15% прибыли (позднее - 20%). Через 10 лет после начала своей работы Стейнхардт достиг состояния $7 млн, а к 1984 году активы его четырех фондов выросли до $100 млн. Сам он любил повторять, что один доллар, инвестированный в его фонд в 1967 году, к моменту закрытия фонда в 1995 году принес бы $481. За то же самое время инвестиции в индексный фонд Standard & Poor’s принесли бы лишь $19.
Неудачи
Однако с начала 90-х неудачи посыпались на Steinhardt partners одна за другой. Особенно не повезло компании с начатым в начале 90-х расследованием её операций с государственными краткосрочными облигациями в 80-е годы. Федеральная комиссия по ценным бумагам США выдвинула против Steinhardt partners обвинения в манипуляции рынком, на чем якобы незаконно было заработано $600 млн. Подробности обвинения так и остались тайной, однако Стейнхардт согласился заплатить $70 млн. штрафа в обмен на внесудебное урегулирование конфликта (75% он внес из личных средств).
Другой неудачей стала попытка фонда поработать на рынках вне США. В 1994 году Стейнхардт поставил около $5 млрд. на европейские облигации, но не угадал: котировки рухнули, в результате чего фонд потерял около полумиллиарда из $4,4 млрд., а по итогам года убытки составили 27%. Хотя в следующем году на восходящем рынке акций Стейнхардт отыграл большую часть потерь и продемонстрировал прибыль в 21%, желания работать на рынке у него поубавилось. Как он позже сам заявил в одном из интервью, он перестал понимать рынок, к созданию которого был причастен в конце 60-х годов.
Бурная пенсия
В 1995 году он окончательно расформировал Steinhardt Partners и ушел на пенсию, переключившись на общественную деятельность и благотворительность. Впрочем, в 2004 году Майкл вернулся в инвестиционный бизнес, став консультантом компании Index Development Partners (сейчас работает под брендом WisdomTree Investments). В августе 2007 года под управлением индексных фондов WisdomTree находилось более $4 млрд., причем фонды росли объемами в 10% в месяц.
Интересно, что сегодня Стейнхардт не устает ворчать, что нынешние зарплаты инвестиционных банкиров слишком высоки: мол, в результате, как мухи на мед, в инвестфонды слетаются некомпетентные люди, рискующие средствами своих инвесторов. Но при этом он продолжает держать большую часть своего капитала в тех же хедж-фондах – «разумеется, под управлением людей, которым я доверяю, и с которыми я раньше работал», и, по его словам, зарабатывает около 20% в год.
Лоббист, атеист, сионист, антиквар и защитник животных
Стейнхардт известен своим активным участием в политике. Он поддерживал различных кандидатов, от демократов до неоконсерваторов, очевидно руководствуясь в этой области теми же принципами, что и при игре на бирже: не бывает плохих и хороший акций, важно угадать тренд. В 2002 году он был председателем Совета лидеров демократической партии США (Democratic Leadership Council) и членом Совета по поддержке демократов (Foundation for the Defense of Democracies), которому пожертвовал $250 тыс., и даже считался другом президента Билла Клинтона. Кроме того, он спонсировал кампании мэров Нью-Йорка Роберта Джулиани и Рика Лацио, а также поддерживал идею мэра Нью-Йорка Майкла Блумберга участвовать в президентской гонке.
Стейнхардт – известный сионист и очень гордится своим происхождением. Его взнос в программы «Таглит-Birthright», которая основана совместно с Чарльзом Бронфманом (Charles Bronfman) и Jewish Life Network, составил более $125 млн. При этом он совершенно искренне считает себя атеистом и пропагандирует то, что он называет «Иудаизм без бога» - еврейские традиции, не осложненные религиозными вопросами. Благодаря «Birthright» Израиль смогли с десятидневной поездкой посетить более 180 тыс. юношей и девушек еврейского происхождения в возрасте 18-26 лет. Еще $20 млн. помимо упомянутых выше еврейских программ Стейнхардт пожертвовал собственной частной школе - The Steinhardt School of Culture, Education and Human Development («Школа культуры, образования и развития человека имени Стейнхардта) в Нью-Йорке. Школа также ориентирована на изучение иврита, еврейской культуры и традиций.
Также Стейнхардт известен своей страстью к античности и антиквариату. Предметы из его коллекций нередко можно видеть на выставках античных сокровищ, проводимых в США. Но и здесь ему не обошлось без скандала. В 1991 году Стейнхардт купил за полтора миллиона долларов украденную с места раскопок итальянскую фиалу Азириса из 2 фунтов чистого золота, а потом, когда ее обнаружилась ее подлинная история, через суд вынужден был вернуть ее в Италию. Среди других эксцентричных поступков миллионера – покупка в 90-е годы пары островов на Фолклендах (Steeple Jason Island и Grand Jason Island) для Всемирного общества охраны дикой природы (Wildlife Conservation Society) с целью поддержать местную популяцию пингвинов и тюленей. За два острова Стейнхардт заплатил US$425 тыс. получив взамен гарантии, что программа по спасению животных будет названа в честь его самого и его жены.
Линейный вид
