Просмотр полной версии : cказки на ночь
Сказилка про ангелов
Зимой ангелы всегда стучатся, перед тем, как войти в окно. Они тщательно вытирают ноги на подоконнике, вешают пальто на оконный шпингалет и ставят сапожки под батарею. Ангелы любят сидеть рядком на диване, толкаться, хихикать, грызть печенья или сухарики и рассматривать картинки в книжках. А ты в это время, если тебе уж совсем нечего делать, можешь заштопать им шерстяные носочки. У ангелов они тоже протираются на пятках. Спасибо тебе не скажут. Просто широко улыбнутся, натягивая заштопанный носочек. А потом при встрече тебе будут демонстрировать заштопанную пятку, смешно подпрыгивая на одной ноге и улыбаясь. Ангелы приходят по вечерам, дуя на замерзшие пальчики и очень радуются большой кружке горячего чая - еще бы, ведь им весь день пришлось лепить снежинки к завтрашнему снегопаду.. Иногда бывает так, что задремлешь в кресле, проснешься - а их уже нет. Окно тщательно закрыто, лужа воды, натекшей от сапожек, аккуратно вытерта, кружки стоят в раковине, а все книжки с картинками стоят на полке. Еще бы. Ведь они ангелы..
Летом еще интереснее. Ведь летом столько забот! Вытряхнуть тучки от пыли, открыть глаза одуванчикам и самое главное - раскрасить бабочек. Бабочками занимаются лишь самые маленькие ангелы. Бабочки у них вместо человеческих книжек-раскрасок. Ангелы раскрашивают их крошечными кисточками, а бабочки тихонько хихикают - им щекотно.. Летом стоит только открыть окно - и они уже тут как тут. Сидят на подоконнике, протягивают тебе ромашки и счастливый четырехлепестковый клевер, болтают ногами, свесив их наружу и гладят воробушков, посадив их себе на колени. Воробьи прижмуриваются и разве что не мурлыкают.. Ангелы помогают траве расти, поддергивая травинки вверх, пальцем расколупывают почки, чтобы листики поскорее увидели свет, и насыпают пыльцу в цветы. Только вчера видела, как мимо окна пролетал смешной маленький ангел, весь перемазанный в пыльце. Он чихал так, что у него даже веснушки подпрыгивали.. Сейчас дождь. Окно открыто. На соседней крыше сидит взъерошенная ворона. А рядом стоит очень серьезный ангел в дождевике и резиновых сапожках и держит над ней зонтик. Отсюда не очень хорошо видно, но мне кажется, что ворона улыбается..
Ева Орловская
Сказилка о солнечном зайчике
Солнечные лучики, они же солнечные зайчики - это такой огромный детский сад. Все пищат, визжат, пихаются, толкаются, не слушаются и только и думают, как бы чего натворить. Самое любимое занятие - на закате, когда солнце падает за горизонт, спрятаться в какую-нибудь щелку и вылезти только ночью. Посмотреть, как это - когда темно. Ночь вообще привлекает солнечных зайчиков. Полночи скакать на какой-нибудь дискотеке, вопить писклявыми голосами и знакомиться с зайчиками от зеркального шара. Или качаться на хрустальной люстре и с завываниями читать плохие стихи. В общем, занятий столько, сколько самих зайчиков. И каждый может найти себе дело по душе.
А один солнечный лучик, расхрабрившись, решил сделать страшное. Пойти ночью на кладбище и увидеть все своими глазами. Днем это не казалось каким-то подвигом, но сейчас, во влажной плотной темноте, солнечному лучику было совсем не до смеха. Он почти полз вдоль тропинки и икал от страха. Все было темное, незнакомое, и его слабый свет не разгонял темноту, в которой непременно водились ужасные чудовища с зубами. Солнечный зайчик поджимал уши, почти не дышал и маленькими шажками крался дальше. Он был уже у самых ворот кладбища, когда где-то совсем рядом хрустнула ветка. Нервы у лучика не выдержали, он зажмурился, заверещал и бросился бежать, не разбирая дороги.
Но убежал он недалеко. Потому что наступил кому-то на подол, кто-то ойкнул, а зайчик споткнулся и шлепнулся в траву у тропинки, так и не разожмурив глаз. Но потом любопытство пересилило и лучик приоткрыл один глаз - посмотреть, на кого же он наступил. И увидел хитрые глаза и легкую улыбку, ниже - шелковое кимоно и узорчатый пояс оби, а еще ниже.. "Ой, какие волосатые ноги!" - потрясенно пискнул солнечный зайчик и тут же зажал рот обеими ладошками. Но было поздно. Слова уже вылетели изо рта. А девушка опустила оттоптанный лучиком подол и захихикала странным тявкающим смехом.
Девушка оказалась лисицей-оборотнем. А солнечный зайчик очаровался по самые уши. Девушка показала ему кладбище. И не только кладбище. Влюбленный лучик каждую ночь оставался на земле и со всех ног бежал к рощице, где ждала его лисица. А потом решил, что возвращаться совершенно необязательно. Ему и тут интересно. Вот так вот и появились на земле блуждающие огоньки. Или, как их еще называют, лисьи огоньки. Это очарованные солнечные лучики, которые решили остаться с любимыми. И тем, кто их увидит, очень повезет в жизни. Только это секрет. Тсссс...
Ева Орловская
Загулявшая улыбка…
Жили-были на свете Мальчик и Девочка. Жили они в одной волшебной стране, в которой люди научились разговаривать на расстоянии. Сначала, просто разговаривать, потом научились видеть друг друга издалека… Прошло ещё немного времени, и стало возможно нюхать за тысячи километров… Потом и трогать друг друга, гладить по голове, целовать… Страстно сжимать в объятиях, предаваться безумной нежности, сливаться в единое целое в порыве страсти… И всё это – на расстоянии…
Только удалённо зачинать детей не могли пока люди в этой стране – приходилось встречаться, преодолевая расстояния, разделявшие влюблённых… Это было страшно неудобно и дорого, поэтому волшебники этой страны стали упорно трудиться, чтобы решить эту проблему… И, рассказывают, они были уже близки к её решению…
Вот и наши герои встретились и полюбили друг друга на расстоянии, никогда не приближаясь друг к другу ближе, чем на 650 вёрст. Но встретившись, они больше уже никогда не разлучались… Они вместе гуляли по улицам – она по Невскому, он по Тверской… Вместе ходили в театры – он в Большой, она в Мариинку… Она в Русский музей – он в Третьяковку; он в Пушкинский – она в Эримтаж… Она в Макдоналдс – он… Он – тоже в Макдоналдс… )))
Не расставались они ни на занятиях в Университете, ни в библиотеке, в спортзале… Про совместные ночи я не говорю… Да и (дело молодое) днём они частенько выкраивали полчасика, чтобы «слиться в экстазе».
Как это всё могло быть?.. Этот вопрос мог задать только несовременный и ничего путного не знающий человек… А современный и образованный - давно уже понял, что всё дело в волшебных коробочках, которые выдавались всем жителям Волшебной страны, как только те вырастали настолько, чтобы научиться говорить… Всем-всем выдавались волшебные коробочки… За деньги… И видеть-слышать-говорить-чувствовать других обладателей Волшебных коробочек тоже можно было всем… И тоже за деньги. Но кто же пожалеет денег, когда хочется всегда и везде быть с любимыми?..
Но вернёмся к нашим героям... Любовь – странная штука... Влюблённые почему-то ссорятся... Почему?.. Кто знает!...
Но «медицинский» факт состоит в том, что они ссорятся...
Вот и наши Девочка и Мальчик поссорились... Не в первый, и не во второй раз, разумеется, но...
Ну бывает же, правда?.. И даже у взрослых людей (к которым, без сомнения, относятся читатели) – тоже бывает?.. И частенько – без видимых причин бывает...
Подробности этой ссоры не известны, покрыты мраком... Мы знаем только то обстоятельство, что Девочка страшно (и абсолютно напрасно) обиделась на Мальчик а... И в сердцах нажала Волшебную кнопку!..
Как, Вы не знаете, что такое «Волшебная кнопка»7... Хм!.. Как же так?..
Это такая кнопка, которая включает и выключает «Волшебную коробочку»..
Вы спросите – а зачем включать и выключать её?...
Я не знаю – что Вам ответить на это... Просто понятия не имею... Просто она есть – эта кнопка – и всё тут... Закон природы такой... )))
Увы, в данной ситуации важен результат – Девочка нажала эту кнопку... Она даже не поняла, не запомнила, что нажала её... Ей и в голову не пришло задуматься о том, что она нажала...
Не забывайте, что она жила в Волшебной стране, в которой Волшебники очень старались угодить жителям... За деньги...
А раз «за деньги», то каждый житель мог иметь не одну, а две, три Волшебных коробочки... Да хыть четыре, хыть пять... Хыть сотню... Плати и получай... И те, кто хотели (и могли) - заводили их по нескольку: одну для дома, другую для работы, третью для прогулок и путешествий...
Так вот... Выключила Девочка одну из своих волшебных коробочек, а придя домой включила другую... Она была уверена, что тут же встретится со своим Мальчик ом, что они поговорят, что помирятся... Но Мальчик не появился. Она поискала, но Мальчика нигде не было... Обидевшись поначалу, она решила подождать – наверняка её Мальчик появится завтра... Может - у его Волшебной коробочки забарахлила Волшебная батарейка, а ему негде зарядить её?.. Может – он на каком-то важном занятии в Университете, и строгий профессор заставил всех студентов выключить телефоны, коммуникаторы и Волшебные коробочки?.. Да мало ли что может быть?... «Завтра Мальчик конечно снова появится!» - решила Девочка и спокойно легла спать...
А что же Мальчик ?.. Где он, что с ним, почему он не появился, не встретился со своей девочкой?..
А вышло вот что... В последний момент, перед тем, как Девочка нажала кнопку, он, огорчившись их размолвке, послал ей Особенную Улыбку... Такое специальный условный сигнал, который придумали влюблённые... Обмен такими Особенными Улыбками означал у них примирение, если они ссорились, или был знаком нежности, если всё было мирно. Но так уж вышло, даже Волшебные силы не бесконечны... Улыбка уже покинула коробочку Мальчика, а в коробочку Девочки не успела залететь - та выключилась...
К большому сожалению, Волшебство волшебников Волшебной страны не было безупречно... Улыбка, отправленная одной волшебной коробочкой в другую должно попасть именно в неё саму, а не в какую либо другую... Но ни Мальчик , ни Девочка об этом не знали – не было у них случая столкнуться с этим... И профессии, которым они учились, были очень далеки от Волшебства...
Мальчик подождал ответной Особенной улыбки, но не получил её... Он подождал ещё – напрасно... Тогда он попытался связаться с девочкой – тоже напрасно...
И тогда Мальчик обиделся... Ведь всем известно, что влюблённые Мальчики и Девочки бывают очень глупы и обидчивы. Он пришёл домой и в сердцах закинул свою волшебную коробочку подальше на антресоли...
А вот теперь скажите мне – что теперь делать Особенной Улыбке?.. В коробочку, куда её послали, не попасть – она выключена... В ту, откуда она послана, не вернуться по той же причине... Как ей поступить, куда податься?..
И стала Улыбка странствовать по Волшебной стране. Встретив на пути чью-нибудь Коробочку, Улыбка устремлялась к ней и влезала внутрь... И владелец Коробочки видел её и удивлялся – откуда такая Улыбка, кто её послал, что она предвещает?.. Многие даже пугались... Дело в том, что не только добрые и трудолюбивые (хотя и жадноватые порой) волшебники жили в той стране... Встречались и злые. Из зависти и из вредности они творили всякие пакости и рассылали их по Волшебным коробочкам жителей...
Пакости эти были трёх разновидностей. Первые (и самые опасные) назывались «Вредными Заразами». Они портили, переколдовывали Волшебные Коробочки, вынуждая их хозяев тратить деньги на то, чтобы заново заколдовать их правильным образом... Другие назывались «сосиски»... Они поселялись в коробочках, уговаривая их хозяев сделать какую-нибудь глупость – например купить ненужную им вещь... Третьи назывались «коняжки»... Эти тайком наблюдали за хозяевами коробочек и ябеднячили на них злым волшебникам, создавшим их... После этого злые волшебники насылали на несчастных людей «сосиски» с рекламой по их вкусу... А это гораздо опаснее...
Вот по этой причине пугались люди... А вдруг на них напала зараза?.. Вдруг к ним залезла непрошеная «сосиска» или противная «коняжка»?..
Но Улыбка никому не приносила вреда... Оглядевшись и поняв, что попала не по адресу, она улыбалась хозяину или хозяйке коробочки и отправлялась на дальнейшие поиски...
Так Особенная Улыбка стала Блуждающей улыбкой. Она странствовала по Волшебной стране целый год, побывала во всех её уголках, пролетела тысячу миллионов вёрст... Почти все жители Волшебной страны встречали её в своих коробочках...
Все, кроме Мальчика и Девочки...
- А что же случилось с ними?, - спросите Вы... Так они помирились на следующий день после той размолвки... И больше уже никогда не разлучались...
Поначалу они жили по прежнему в разных столицах Волшебной страны: он – в Большей столице, она – в Лучшей... Ведь они учились – каждый в своём Университете... Но учёба подходила к концу – надо было думать о будущем. Они подумали, посоветовались и решили, что Мальчик переедет жить к Девочке – ведь мужчины легче на подъём...
И вот настал день переезда... И тут ему вдруг стало жаль покидать свой дом... В конце концов ведь им и так хороша вместе с Любимой – необязательно жить вместе... В таких мыслях Мальчик собирал вещи и случайно наткнулся на свою старую коробочку... «Ух, ты!» - подумал он и включил её...
А Девочка как раз в это время убиралась в своём доме, чтобы достойно встретить Любимого... И тут её тоже стали одолевать сомнения... Ведь это на всю жизнь – подумала она... А правильный ли выбор я сделала?..
В таких мыслях она залезла на антресоли и наткнулась ни закинутую туда коробочку... ... «Ух, ты!» - подумала она и включила её...
И тут Блуждающая улыбка почувствовала, что её цель жизни близка. В мгновение ока бросилась вперёд и оказалась в коробочке Девочки, по дороге вновь превратившись в Особенную Улыбку...
А особенность состояла в том, что увидев её, влюблённый переставал сомневаться в своей любви...
Увидев Улыбку, Девочка тут же послала Мальчику её в ответ...
Вот...
(с) Baryon
Сказилка про гончара
Гончар сидел на табуретке и уныло смотрел на осколки любимой кружки. Не прошло и минуты, как кружка упала со стола и, как водится, разбилась. Гончар был безутешен - это была его любимая кружка. А то, что его знакомый художник нарисовал на ней уютного черного кота, который тоже разбился вместе с кружкой, делало из разбитой чашки самую настоящую Большую Трагедию. Но кому, как не ему, знать, что кружки разбиваются? И гончар, вздохнув, стал сметать осколки.
Потом он сел и задумался. Говорят, что кружки, как и всякая посуда, бьются к счастью. Но никакого счастья гончар не испытывал. Это было неправильно. И с этим определенно надо было что-то делать. Гончар думал целых два дня, отрываясь только на еду. А через два дня он нечаянно уснул и во сне придумал, как исправить эту большую несправедливость с битой посудой.
Проснувшись, он первым делом полез на чердак и долго громыхал там всякими штуками, чихая от пыли. А потом спустился, держа в руках шкатулку со своими детскими богатствами. Он как следует покопался во всяких железячках, фантиках и осколках цветных стекол, а потом раскрутил гончарный круг и начал лепить. И в каждый кувшин, кружку, вазочку или горшок он старательно упрятывал какое-то из детских сокровищ: монетку с дыркой, цветной камешек, стеклянную бусину или обкатанное морем стеклышко.
Люди на самом деле больше не расстраивались так сильно, разбив глиняную посудину. Ведь среди осколков всегда находилось что-нибудь интересное, что примиряло с грустью от разбитого кувшина. А гончар все лепил свои горшки и кружки, запекая в них не только монетки, но и грибные дожди, хорошие сны и нечаянные удачи. Говорят, в особо понравившийся ему горшок он запек даже упавшую звездочку, но, по-моему, это уже неправда. Но кто что знает.. Так что если у вас разобьется любимая кружка, посмотрите внимательно в осколках и там обязательно найдется что-то хорошее. Ведь посуда бьется к счастью :)
Ева Орловская
Сказилка про дворника
"Но карнавала не будет.. Карнавала нееет.." - напевал дворник, шаркая метлой по камням мостовой. Он слегка лукавил - карнавал был. Но закончился. И дворник сметал в кучу обрывки серпантина и бумажных гирлянд, изредка останавливаясь, чтобы помахать рукой сонному Арлекину или Птице в помятых перьях, загулявшим до утра и медленно бредущим домой под светлеющим небом. Дворник провожал их глазами и опять принимался сметать мусор.
Иногда он наклонялся и шарил пальцами среди фантиков и смятых бумажных стаканчиков и поднимал звякающий бубенец, сломанный веер или оброненную перчатку. Он вертел пестрые штучки в руках, хмыкал и складывал в карман своего видавшего виды дворницкого фартука. Они были ему не нужны - просто красивые осколки прошедшего карнавала. И метла снова шаркала по темной брусчатке.
Дома дворник вытряхивал собранные богатства на стол и внимательно рассматривал. Перья, застежки, бубенцы и пуговицы обиженно хмурились и молчали. Они все еще никак не могли простить своим бывшим хозяевам то, что их потеряли. Их, таких красивых, таких нарядных и замечательных - и потеряли, словно что-нибудь ненужное! А тут еще этот дворник, разглядывающий их сияющими глазами ребенка.. И обрывки карнавальных костюмов задирали носы и молча страдали над своей трагической судьбой.
Дворник не обижался на них - он вообще был незлобивый. Он попросту развешивал находки на гвоздиках, набитых в стены и терпеливо ждал. Со временем обрывки оттаивали, начинали интересоваться соседями и ночами тихим шепотом рассказывали друг другу истории. А в темноте лежал совершенно счастливый дворник и слушал, слушал.. А после следующего карнавала на стенах появлялись гордые надутые новички, а вместе с ними - и новые сказки..
А потом дворник пропал. Поговаривали, что его видели в порту, когда он покупал билет на корабль, идущий в дальние страны. Но наверняка не знал никто. Шепоток продолжался неделю, а потом городские власти решили сходить к дворнику домой. Дверь была не заперта. А внутри все стены были завешены перстрыми обрывками, стоял тихий шепоток и пахло сказками. Они вышли их дома, прикрыли дверь и посоветовались между собой. А наутро на двери появилась аккуратная табличка, на которой было написано:
МУЗЕЙ СКАЗОК
(пока дворник не вернется)
Ева Орловская
Сказилка про зонтик
Ей нравилось все большое: большие крепкие башмаки на толстой подошве, вместительные сумки, длинные шарфы и большие зонтики, которые не складывались до микроскопических размеров и не выворачивались наизнанку при первом же порыве ветра. Наверное, еще и потому, что сама она была довольно-таки небольшой. Однажды она выглянула в окно, когда шел дождь и увидела на асфальте совершенно замечательные лужи, по которым так здорово шлепать и скакать. Она быстро оделась и выскочила на улицу, прихватив с собой большой зонтик с изогнутой ручкой - ей хотелось шлепать по лужам, а не мокнуть под дождем.
На улице было мокро, холодно и дул ветер. Она радостно прыгала по лужам, укрываясь от дождя под большим зонтом, и даже пыталась петь песенки. Но тут внезапно налетел сильный ветер, подхватил ее вместе с зонтом и потащил в затянутое тучами небо. Она ойкнула от страха, вцепилась покрепче в ручку зонтика и зажмурилась. Потом ей стало скучно жмуриться и она осторожно открыла один глаз. Ветер по-прежнему нес зонтик куда-то вдаль, а она так и болталась, уцепившись за зонтикову ручку и обзывалась на себя фиговой Мэри Поппинс
Потом ветер стал стихать и зонтик начал опускаться. Она вовсю болтала ногами и пыталась рулить зонтиком, но все равно падала почти в самую середину очень некстати подвернувшегося озерца. Ветер дунул в последний раз и она таки умудрилась приземлиться на разлапистую корягу, торчавшую из воды. Ветер стих. Она закрыла зонт и огляделась. До берега было гораздо дальше, чем казалось сверху. Она пригорюнилась, села на корягу, разулась, закатала штаны и стала болтать ногами в прохладной озерной воде, приманивая идеи.
Но из воды вместо идеи высунулась хитрая рыбья мордочка. "Сидишь и не знаешь, как до берега добраться?" - спросила рыба. Она кивнула, ничуть не удивясь. Если она может летать на зонтике, рыбы вполне могут разговаривать.
- Мы можем оттолкать корягу до берега, - предложила рыба.
- А я вам что? - в свою очередь поинтересовалась она.
- А ты нам зонтик.
- А.. А зачем рыбке зонтик?..
Рыба уставилась на нее и укоризненно произнесла:
- Чтобы качаться. Из зонтиков получаются замечательные качели. Тем более, у твоего еще и ручка загнутая.
Она покивала в растерянности. Рыба нырнула и через несколько минут коряга вздрогнула и медленно поплыла в сторону берега, пока не застряла на мелководье. Она поддернула штаны вверх и спрыгнула с коряги. Из воды снова появилась хитрая рыбья мордочка. Она поблагодарила рыбу и отдала ей зонтик. Рыба подмигнула, сказала "Заходите еще" и нырнула. А она подхватила с коряги башмаки и пошлепала босиком по тропинке, размышляя о том, что кто бы что ни говорил, а рыбке зонтик нужен..
Ева Орловская
СКАЗКА О ЛЮБВИ
А было Любви хорошо!
Ей было так хорошо, что она только ласково улыбалась по утрам, и жмурилась от удовольствия, как кошка.
И еще смеялась самым несмешным вещам – просто от того, что ей было хорошо.
Она все время беспокоилась, что это состояние когда-нибудь может закончиться, и поэтому суетилась и хлопотала...
Суетилась и хлопотала она с удовольствием, потому что даже приготовить простенький завтрак или постелить постель было для нее удовольствием и предвкушением, а что может быть лучше удовольствия и предвкушения? Ведь это называется заботой.
Так Любовь незаметно стала Заботой...
Шло время. Оно было разным, и не всегда безоблачным. Иногда нужно было готовить завтраки самой себе. Иногда самой себе стелить постель... Но Забота когда-то была Любовью, поэтому она привыкла и к этому...
Так Забота стала Привычкой...
Привычка была замечательной. Может быть она не так часто жмурилась от счастья и смеялась, как Любовь, и была не настолько чуткой, как Забота, но зато она легче переносила огорчения и была более понимающей. Многое Привычка могла просто перетерпеть. Постепенно она сделалась даже черезчур терпеливой...
Так Привычка стала Терпением...
Терпение ничего не могло вывести из себя – ведь Терпение понимает, должно понимать многое. Оно должно понимать даже вещи, которые непонятны и необъяснимы... Потому что Терпение выросло из Привычки, которая брала свое начало в Заботе, родившейся из Любви!
Так Терпение стало Пониманием...
Понимание было странным, непостоянным и необъяснимым созданьем. Ему все нужно было понимать. Но ведь на свете есть столько вещей, которые непонятны! Столько нелогичных и неправдивых ситуаций! Столько того, что не хочется, или стыдно объяснять...
Так Понимание стало Настороженностью...
Настороженность имела самый странный и тяжелый характер. Она была натянута, как струна, и постоянно ждала чего-то плохого. А если плохого не случалось, она все равно не могла успокоиться, и всегда этого плохого ждала. Она была настороженной. Но быть такой очень-очень трудно и утомительно. Настороженность начала уставать.
И в один ужасный серый дождливый день почувствовала себя уставшей настолько, что ей все показалось абсолютно безразличным. Все! Это было совсем новое чувство, которого раньше Настороженность не знала. Но оно было тем, что ей стало необходимо для долгожданного покоя!
Так Настороженность стала Равнодушием...
Поначалу Равнодушие жило хорошо, потому что ему все было уже все равно, и ничего не выводило из себя. Но потом случилось странное... Равнодушие стали раздражать самые, казалось бы, будничные вещи – приготовить завтрак, постелить постель...
Сначала Равнодушие стало за это ругать и корить себя. Потом перенесло все свое раздражение на бывший когда-то давно предмет Любви, о котором Равнодушие конечно знало, но помнило довольно плохо... И тогда Равнодушие стало его тихо ненавидеть. Не сразу, а постепенно, желая одного – чтобы он убрался куда-нибудь подальше. Просто изчез...
Так Равнодушие превратилось в Ненависть...
А еще говорят, что от Любви до Ненависти – один шаг!
alex
Королевская сказка.
Как-то незаметно в город пришла осень. И даже период золотого листопада прошел, так и не успев, как следует порадовать людей своими дивными красками и кружением. Серые дожди, низкое свинцовое небо, да холодный пронизывающий ветер теперь стали хозяивами. Люди спеши укрыться от непогоды, выходя на улицу только по необходимости.
А Королева смотрела в окошко и думала о том, что завтра будет еще один такой же день, еще один такой же дождь, и о том, что во дворце царит мир и тишина, и что уютно и тепло, и не надо думать о крове, в эти холодные осенние дни. А еще о том, как плохо сейчас тем, у кого нет дома, и будет еще хуже, когда ударят морозы и что сделать с этим она ни чего не может и кто знает, как дальше сложится ее жизнь, может быть и она однажды испытает все ужасы бездомного существования. А сейчас у нее есть дворец с надежными стенами, за которыми тепло и спокойно. И можно вот так стоять у окна и грея руки о чашечку с кофе размышлять о превратностях судьбы.
Резкий стук в дверь заставил Королеву вздрогнуть. Кто это? Разве сейчас время для визитов, еще слишком рано и я не одета, и стоит ли вообще подходить к двери, знакомые обычно предупреждают о своем появлении, а не знакомым двери открывать и не следует, подумала она, вспомнив недавнюю передачу по телевизору о криминальных новостях. Но стук становился все настойчивее. Видно, что-то случилось, неужели разбойники стали бы так громко стучать, подумала она и робко спросила: «Кто там?»
- Откройте, я совсем промокла. – кто-то почти крикнул за дверью. И словно подчинясь приказу ее Величество открыла дверь. На пороге, под синим зонтом, стояла миловидная молодая женщина, по виду которой можно было предположить, что в скором времени она готовится стать матерью.
Королева посторонилась и незнакомка, закрыв зонт, стремительной походкой вошла во дворец.
-Здравствуйте, я Королева, - сказала Королева закрыв дверь и ожидая представления гости.
-Да, знаю я кто ты.
Ответ женщины несколько озадачил ее царственную особу, может быть она, что-то не понимала или просто не узнавала свою гостью.
-А вы…, - тихо начала Королева, но голос, не терпящий возражения, остановил ее.
-А где этот?
-Кто? Король?
-Ну да, Король то где?
- Ну, его Величество, сейчас по делам службы, на благо государства…
-На работе значит, - снова перебила Королеву незнакомка.
-На работе. – кивнула Королева – он вам срочно нужен, по каким-то неотложным делам?
-Ага, неотложным, рожать скоро будем, - как то задорно ответила девушка, - Я Наташа…
Она смотрела на Королеву таким взглядом, словно ее имя могло ответить на все вопросы. Смутившись и чувствуя вину за собственную непонятливость, Королева тихо начала говорить, что его Величество, конечно, заботится о матерях и детях, он …
-Ага, заботится, знаю… - радостно подтвердила девушка, - только вот обо мне ему теперь придется заботиться лично, потому, как я не потерплю, что бы наследник престола, ютился на задворках королевства и жил как простолюдин.
-Какой наследник престола? - не поняла Королева.
-А вот этот, вот этот наследник, - почти закричала женщина, постукивая по животу ладонью.
Еще десять минут назад мир Королевы, казался таким спокойным и незыблемым, а сейчас она уже видела себя одиноко бредущую по дороге под дождем и ветром, в лохмотьях, с растрепанными волосами, останавливающуюся у теплых подъездов с надеждой, что может быть удастся найти сломанный домофон, согреться и переночевать. Она уже видела как ее, голодную и изможденную, стоящую в переходе с протянутой рукой гонят стражи порядка и, грозя упрятать в тюрьму за бродяжничество, выбрасывают на мороз.
Оглянувшись по сторонам, Королева поняла, что уходить из дворца очень не хочется. Конечно, так бы было замечательно, гордо подняв голову отказаться от всего и уйти в неизвестном направлении, что бы всем, а особенно Королю, стало нестерпимо жалко ее и очень стыдно… Но дальнейшая перспектива, как-то даже пугала.
- Слушай, ну и где тут моя комната-то будет.
Снова задорный голос гостьи вывел Королеву из задумчивости.
- Может быть, вы хотите кофе? – спросила тихо Королева, взглянув на чашку с недопитым кофе все еще находящуюся в ее руках.
- Да вообще-то и пообедать уже пора, - не заставила себя долго уговаривать будущая мать наследника престола.
Пройдя в столовую, Королева, стала доставать, то что было приготовлено заранее, так как сегодня был вторник, а понедельник и вторник были выходными днями королевского повара. Достав тарелку с рыбой, сыр и задумавшись над тем пьют ли беременные вино, вдруг услышала за спиной, все тот же задорный голос.
-Ну, красавец, везде своих портретов понавесил, даже на кухне, а осанка-то какая, сразу видно Король.
Из руки Ее Величества выскользнула бутылка красного вина и вдребезги разбилась о каменный пол, окропив все вокруг рубиновыми каплями. Но больше всего досталось портрету королевского повара висевшего на стене. Ну, любил он этот портрет кисти неизвестного мастера, изобразившего его во время охоты, на гнедом жеребце. Правда, сама Королева никогда не видела повара гарцующего на лошади и даже никогда не задумывалась, действительно ли он любит охоту.
Она обернулась, взглянув на любующуюся портретом женщину и решив, что затягивать с разоблачением будет еще хуже и, собравшись духом, произнесла: «Это портрет королевского повара.»
-Иди ты…
Королева, даже не поняла интонации, с которой было это произнесено, поэтому решила, что уместно будет промолчать, выразив свое сочувствие исключительно взглядом.
-Вот свезло-то, ну свезло…, -молодая женщина явно не испытывала разочарования. – Неужели и в правду повар, так это же совсем другое дело… Ух, ты мой красавчик, врал значит, ну ничего ни куда теперь не денешься…
А потом они болтали, как подружки, ели рыбу и сыр, запивали все белым вином, а день не казался уже таким хмурым и холодным. И Королева думала, что вот какая странная штука жизнь, и как она играет людьми, и кто может знать, что принесет каждый день, и чем интересно, сейчас занят Король…
Tischina
Сказилка про душу
Душа на самом деле очень маленькая. Размером примерно с пятку. Особенно если свернется клубочком и сделает вид, что ее там нет. В пятку душа прячется потому, что пятка - это кость! Ну что же может случится с такой крепкой и твердой костью? Вот душа и отсиживается там, как в окопе.
Во все остальное время душа бродит по организму и занимается всяким разным. Обычно она карабкается на самый верх, в голову, сидит там и смотрит в окошки. Именно поэтому и говорят, что глаза - это зеркало души. Хотя врут, конечно. Ну какое это зеркало, когда окно? И в нем душа светится. Маленькая, улыбчивая и довольная.
Правда, она не всегда бывает такой. Иногда на нее находит и душа стоит посреди организма, такая возвышенно-трагичная, и завывает стихи. Хорошие или плохие - это уже как кому повезет. От этого внутри бывает такой холодок и странное чувство. Глупые люди думают, что это от голода и бросаются есть. Все это падает на голову возвышенной душе и она, обкиданная жёваными макаронами и облитая чаем, очень обижается.
Но чаще у души бывает хорошее настроение. Если ей хорошо, если она насмотрелась в окошки и довольна собой и жизнью, душа становится ровно посередке и начинает петь Песню. Остановитесь на секунду и прислушайтесь. Слышите тоненький радостный голосок? Это она :)
Ева Орловская
Сказилка про смешинки
Смешинки - это такие хихикающие попрыгушки. Именно от них люди улыбаются и смеются. Смешинки кочуют по свету, запрыгивают в людей и просто скачут вокруг, словно мячики или солнечные зайчики. Смешинки бывают странствующие и чьи-то. Странствующие просто путешествуют по миру - скачут с лягушками, прячутся в птичьих перьях, летают на одуванчиковых пушинках, а иногда даже тайком переходят границу, вдвадцатером спрятавшись под одним листиком и очень стараясь не фыркать и не смеяться, чтобы пограничники не заметили. А чьи-то - это смешинки, все время живущие у Очень Хороших Людей.
И вот однажды случилось странное. Одна смешинка одного Очень Хорошего Человека загрустила. Она сидела в уголке и смотрела себе на ноги. И совсем даже не скакала и уж тем более не хихикала. Очень Хороший Человек, знавший все свои смешинки наперечет, очень огорчился. Он подошел к смешинке, сел на корточки и спросил у нее, что случилось. Но смешинка и сама не знала. Она просто шмыгала носом, разглядывала собственные ноги и вздыхала - в общем, грустила вовсю.
Очень Хороший Человек пытался развеселить смешинку, но у него ничего не получалось. Он пытался и пытался, а у смешинки уже жалобно дрожала нижняя губа и на глаза наворачивались слезы. Очень Хороший Человек вздохнул и вышел на балкон - подышать воздухом. А там то ли ветер нашептал, то ли птичка подсказала, но Очень Хороший Человек выскочил из квартиры и побежал вниз по лестнице прямо в тапочках. А через три минуты он вернулся, крепко сжимая в кулаке Особенную Маргаритку. Смешинка взяла маргаритку двумя руками и начала ощипывать с нее лепестки, приговоривая: "Любит.. Не любит.." Но тут ее остановил Очень Хороший Человек, шепотом сказав, что это совершенно Особенная Маргаритка. А особенная она тем, что у нее все лепестки - Любит. И это совершенно точно.
Смешинка посмотрела недоверчиво, но отщипнула еще один лепесток и сказала: "Любит". Потом еще один. И опять сказала: "Любит". Потом хихикнула и стала отрывать лепестки один за другим, с каждым лепестком убеждаясь, что да, таки любит. А еще через пять минут смешинка набила карманы лепестками, взяла ощипанную маргаритку и поскакала хвастаться удачей перед другими смешинками. А Очень Хороший Человек улыбнулся и пошел пить чай. Он ничуть не соврал - это и впрямь была Особенная Маргаритка )
Ева Орловская
ЛЮБОВЬ ЗЛА (из Суперских Сказок Сестры Риммовны)
«Зачин»
Яга была великий консерватор
На фронте консервации грибов.
Поляны с коноплёю арендатор,
А, также, сваха для девиц и вдов.
Успешно совмещались операции -
Грибочками накормит жениха –
Всё. Он уже в плену галлюцинаций.
И косячок ему - ну, чтоб наверняка.
С закатанной собственноручно банкой
Ягою вёлся битый час войны,
Но маринад впитавшие поганки
Держали крышку с нижней стороны!
Пять открывалок, вилка, нож, шумовка,
Топор, щипцы, напильник, молоток –
Поломаны Ягой о заготовку,
И всё напрасно. Нулевой итог.
Друг друга с обороною успешной
Поганки поздравляли сплочены.
А бабушка курила безутешна,
Грибы ей были позарез нужны.
Большой кутёж Ягою намечался,
А посреди него и сватовство.
Но, чтоб жених от правды не скончался,
И банки было мало на него…
«Картина маслом первая»
Иван был по фамилии - Дурак.
Сей факт, его травмировал ужасно!
Исправить положение мог брак,
К примеру, с Василисою Прекрасной.
Красавицу Дракон держал в полоне,
Ну, по официальной версии, а так -
Души она не чаяла в Драконе,
Темницы обожала полумрак.
Иван узнал маршрут до той темницы,
Но оказался сломанным компас
И, так как мал был опыт «икспедиций»,
По лесу он плутал не первый час.
И вдруг – избушка, на ногах, на курьих,
Стоит себе на поле конопляном,
А бабка у окошка травку курит,
Враз оживилась, увидав Ивана.
Иван (бабуле) - «Сами мы неместные.
Погреться бабка дай у огонька»
Яга (себе) - «Прощайте блюда пресные,
Давно не ела бабушка мяска...»
Иван от бабки спасся только чудом!
Уже в муке обвалян, поперчён,
Задел случайно гусли-самогуды,
Благодаря им не был запечён.
Репертуар у гуслей был огромный.
Свой долгий танцевальный марафон
Баба Яга открыла танцем скромным
И с полчаса кружила вальс Бостон.
Затем, размявши кости на Бостоне,
Яга была готова к Ча-ча-ча,
Хип-хопу, Самбе, Румбе и Чарльстону,
Исполнила Брейк-дансец сгоряча.
Отстукивая костяной ногой Ламбаду,
Держась за сердце, смахивая пот,
Яга молила - «Ваня, ну не на-а-да-да-да!»
Иван спокойно объявил - «Фокстрот!»
Яга, уже не видя бела света -
«Ванюша, пожалей меня, родимый!»
«На жалость бейте мне после балета,
Не мните пачку, бабка, Вы же прима!»
Когда рассветный луч пробрался в чащу
И разбудил последний мухомор,
Иван Дурак, от бабки уходящий,
Поставил самогуды на повтор...
«Картина маслом вторая»
Прекрасная у взлётной полосы
С Драконом ненаглядным расставалась.
Сверяла с ним наручные часы,
Горючими слезами обливалась.
На шее висла - «Милый, не пущу!
Прогноз туман пророчит и осадки!»
Он утешал - «Я скоро прилечу,
Не плачь, родная, будет всё в порядке!»
Она ему платочком вслед взмахнула
И заперлась в темнице под замком,
И жалостную песню затянула,
Тревожась, дело ясное, о ком.
Переживанья деву подкосили,
Она прилечь решила на постель.
И тут, хотя его и не просили,
Темницы дверь Иван сорвал с петель.
Прекрасную уже освобождали,
С примерной частотой «в неделю раз»,
Темницу ремонтировать устали
И на исходе был дверей запас.
«Картина маслом третья»
Подвёл Дракона управленья руль,
Не обошлось в полёте без потери,
На ёлку налетев, он хвост погнул,
Вернулся - а темница вновь без двери!
На землю кинув шлем, очки, планшет,
Дракон в сердцах когтистой лапой топнул.
«Спокойной жизни не было, и нет!» -
Сказал он, полыхнув огнём из сопла.
Прекрасная, меж тем, увещевала
Ивана убираться восвояси,
Дракона страшный образ рисовала,
Расписывала, как он зол, опасен.
Но в дураке проснулся богатырь!
Прекрасной он сказал - «Спокойно, дева!
Понюхай если надо нашатырь.
Дракона я убью! Вот только, где он?»
«Ах, где я!» - проревел Дракон входя
И полыхнул из сопла по Ивану,
В местах отдельных просто подкоптя,
А где-то сделав корочку румяной.
Иван сказал - «Да что ж это такое!
На мне же нет теперь здоровых мест!
Опять запечь пытаются героя!
Всё! Высылаю автору протест!»
И, видимо, от болевого шока,
Иван про меч свой вспомнил кладенец.
Достал его и поступил жестоко,
Дракону отрубил хвоста конец.
Дракон с хвостом и раньше расставался
И всякий раз до слёз переживал,
Ведь без хвоста он в небо не совался
И по полётам сильно тосковал.
Взревел Дракон - «Да что ж это такое!
На мне других полно различных мест!
Но только хвост травмируют герои!
Всё! Высылаю автору протест!»
Обоим так понравилась идея,
Нашли перо бумагу и чернила,
И за протест засели – грамотеи,
Его на Mail на днях я получила...
Иван с Драконом «не разлей вода»,
В обнимку прокутили сутки кряду.
Вот так объединила их беда,
а также вкусы схожие и взгляды.
А после наш Иван вернул на место
Снесённую им накануне дверь,
И новую пошел искать невесту...
Читатель, хочешь - верь, хочешь - не верь.
«Картина маслом последняя»
Изба на том же поле конопляном...
Свет-Солнышко клонилось на закат...
Яга кадрилью встретила Ивана,
Ведь гусли продолжали хит-парад…
Сестра Риммовна
Мало ли что
http://pic.ipicture.ru/uploads/090718/OxAlIh7Ct5.jpg (http://ipicture.ru/)
Небо было голубым, а тучка розовой. Не совсем розовой, скорее — белой. Розовыми были ее чудесные волосы (люди их называют перистыми облаками). Тучкины волосы не могли не быть розовыми, потому что их расчесывали красные лучи заходящего солнца. А еще тучка была легкой-легкой. А еще веселой и доброй. И не надо говорить, что тучка моя не настоящая, а будто нарисованная. Тучка как раз очень настоящая. Просто у нее день рождения. Первый. Просто как раз в этот самый сегодняшний день тучка на свет появилась. И конечно, сразу поняла, что очень хорошо быть белой-белой, розововласой, доброй и веселой. А не как некоторые — серо-черно-лиловой с дождем и градом.
Вот и плыла, легко и весело, красивая, праздничная тучка. С небом почтительно разговаривала, самолеты о разных разностях спрашивала, с птицами болтала. А ветер рядом летел, следил за тем, чтобы юная тучка чувствовала себя уверенно. Но опекать тучку не было нужды. И ветер улетел по делам, пообещав скоро вернуться. А тучка поплыла дальше.
Конечно, хорошо ей в небе, но все интереснее землю рассматривать. Чего только не увидишь! И города, и деревни, и реки, и озерца маленькие, меньше самой тучки. А людей сколько! И всем на тучку смотреть радостно. потому что красивая она. Плыла-летела по небу тучка, посматривала на землю, приглядывалась к людям. И оказалась над окраиной города, над большим старым парком. По аллеям парка гуляли разные, разные люди. Белая веселая тучка сразу обратила внимание на молодую нарядную женщину. Очень красивую, в легком белом платье, с яркой розовой лентой в волосах. «Какая красивая,— подумала тучка,— может быть, даже красивее меня. Только почему она грустная?»
Женщина и правда казалась грустной, даже раздраженной. Она сердито смотрела себе под ноги и слушать не хотела свою подругу. А та все удивлялась:
— Какая муха тебя укусила? Что случилось? Ведь здесь так хорошо. А ты будто не видишь. Какие старые деревья! Какое небо...
— Какое?! Ну, какое?!— сердилась красивая женщина с розовой лентой.— Небо как небо, деревья как деревья. И не до них мне.
Чем-то очень недовольна была нарядная женщина. Старые деревья и мудрое небо не удивились ее сердитым словам. И даже не очень расстроились. Мало ли странных людей на свете? А молодая тучка удивилась. Она плыла над аллеей. И вот тень от прядки ее розовых волос упала на лицо красивой женщины. Та резко подняла голову.
— Я так и знала,— сказала она удовлетворенно и твердо,— сейчас пойдет дождь.
«Дождь?— удивилась тучка.— Почему дождь?»
А снизу, с аллеи, снова послышались сердитые слова:
— Туча! Настоящая туча! Да еще с облаками какого-то розового цвета. Совершенно неестественный цвет!
«Так это на меня рассердилась красивая женщина. Ей кажется, что я принесла дождь,—догадалась белая тучка.— Напрасно. Ну а раз не понравились мои волосы, я могу их убрать». И белая легкая тучка собрала свои розовые волосы в тугой узел. И сразу что-то изменилось. Новая прическа сделала тучку будто тяжелее и старше. И еще. Исчез чудесный розовый цвет, потому что солнце, увидев, как тучка собрала волосы-облачка, решило, что его красные лучи надоели. Солнце обиделось и отвернулось.
И вот уже в небе не белая-белая розововласая тучка, а чуть сероватая маленькая туча. А красивая женщина не успокаивается:
— Да эта туча не просто дождь, а ливень с грозой принесла. Не иначе. Очень обидно было слышать эти несправедливые слова. «Улечу. Сейчас же! Далеко»,— решила тучка. Но не вышло. Пока тучка и женщина в белом платье были заняты друг другом, на горизонте появились тяжелые, серо-лиловые тучи. Эти грозовые тучи, полные дождя и молний, услышали сердитые слова женщины и поспешили к тучке будто бы для того, чтобы защитить ее. На самом же деле злые лиловые тучи очень любили ссоры. Вот и сейчас они надеялись, что без серьезной ссоры не обойдется. Они нависли над аллеей, окружили тучку, и загромыхали, и засверкали:
— Не бойся, мы ей устроим! Мы ей покажем! Послушаться бы красивой женщине подругу и сделать как все — уйти из парка. Так ведь нет же! Смотрит она в черные тучи и не устает повторять:
— Я предупреждала, я говорила! Сейчас, вот сейчас пойдет дождь! Так оно и вышло. Только дождь не пошел, а хлынул. Маленькая тучка старалась, очень старалась вырваться, улететь от черных туч, но разве пробьешься? А нарядная женщина была уже совсем не нарядной. Ее белое платье и розовая лента промокли, потемнели, стали цвета совершенно непонятного, печального. Злые тучи были очень довольны. Маленькая тучка чуть не постарела от обиды. А промокшая женщина твердила, почти плача:
— Я знала! Я говорила, говорила, говорила.
— Поменьш-ш-ше бы говорила,— шелестели старые деревья.
Никто их не услышал. Или не понял.
...А так хорошо все начиналось: голубое небо, розовая тучка... А кончилось как? Плохо кончилось. Вернее, плохо кончилось бы, если бы не ветер. Но ветер, закончив свои дела, вернулся к тучке, как и обещал. Увидев. что творится, ветер разлетелся, расшумелся, закружился. Разогнал лиловые тучи, маленькую тучку вынес в синее небо, растрепал ее стянутые волосы, помирил тучку с солнцем, с его красными лучами. Все, что нужно, сделал ветер. Деловой попался ветер. Молодец просто.
А что же было дальше? А все было хорошо. Плыла по голубому небу белая тучка с розовыми волосами. С небом разговаривала, с самолетами и птицами весело болтала.
А вот на землю не смотрела. Не хотела. На всякий случай. Мало ли что...
Наталья Абрамцева
Разноцветные разговоры
http://pic.ipicture.ru/uploads/090718/4173riiNz6.jpg (http://ipicture.ru/)
Жила-была... Нет. Жил-был... Нет. Жило-было окно. Красивое-красивое. Наверное, самое красивое в нашем маленьком городке. Нижняя, большая часть окна, та часть, что открывается, была из стекла совершенно прозрачного, необыкновенно чистого и чуть блестящего. Знаешь, почему блестящим было оконное стекло? Потому что дружило с солнышком. И каждое утро солнце дарило ему по одному своему лучику. Потому и блестело прозрачное оконное стекло.
А верхняя, меньшая часть окна? Она была совсем другой. Верхняя полосочка окна состояла из семи стеклянных квадратиков семи разных цветов: красного, оранжевого, желтого, зеленого, голубого, синего и фиолетового. Эти цветные оконные квадратики были в добрых отношениях с солнцем, но больше почему-то дружили с мерцающими ночными звездами. И даже днем они иногда подмигивали волшебным звездным светом.
Вот такое было окно. Одна сторона окна смотрела в комнату, другая в сад. Только представь, сколько разного, интересного видело окно за день!
Комната, в которую смотрело окно, была не просто комната. Это была детская комната. В ней жили дети и их веселые игрушки. Много игрушек:
куклы Маша, Вика и Вера, два зайчонка — Кляпа и Липа, тигренок Тик и медвежонок без имени. Днем игрушки и окно скромно молчали: ведь вещи оживают и разговаривают только ночью.
И вот приходит ночь. Тут бы и поболтать им, послушать рассказы окна о том, что видело оно за целый день.
Много видело окно, глядя в сад. Например, козу. Чужую. Коза убежала от своей хозяйки, которая привезла ее в город к зубному врачу, лучшему специалисту по козьим зубам. Неблагодарная коза бросила хозяйку в приемной врача и убежала. Конечно, всего этого окно точно не знало, но догадывалось: по глазам козы было видно, что она боится лечить зубы. Ну, да ладно, не это самое интересное. Интересно вот что: когда коза прошмыгнула в калитку, окно смотрело на нее в свое прозрачное стекло, и коза была совершенно белой, когда коза отошла к клумбе с ноготками, окно посмотрело в свое зеленое стеклышко, и коза стала зеленой, а потом, когда коза, постукивая копытцами, стала прохаживаться по садовой дорожке, окно посматривало на нее сразу в два стеклышка — желтое и синее. Вот тут коза вообще стала совершенно единственной в мире желто-синей козой. Каждый ли может увидеть такую многоцветную козу? Окно, о котором я рассказываю, могло.
И еще многое могло. Вот и сегодня окно видело очень даже забавную вещь: идет себе по дорожке сада, важно-преважно идет, курица. Обыкновенного куриного цвета, а за ней семеро цыплят: цыпленок красный, цыпленок оранжевый, цыпленок желтый, цыпленок зеленый, цыпленок голубой, цыпленок синий и даже цыпленок фиолетовый. Почему у такой обыкновенной мамы курицы такие необыкновенные цыплята? Да разве непонятно? Просто на курицу окно смотрело прозрачным стеклом, а на цыплят стеклышками цветными.
Насмотрится разноцветное окошко на разных цветных цыплят, столько за день интересного, красивого, неожиданного увидит, что вечером почти звенеть начинает: так хочется рассказать обо всем друзьям-игрушкам, тем, что живут в комнате. Да и они, игрушки, весь день ждут не дождутся рассказов разноцветного окошка.
Но вот ведь какая неприятность! Досада какая! Обида просто! Как только садится солнышко, ночь опускается, зажигаются звезды, в детскую комнату входит бабушка и задергивает шторы на разноцветном окошке. Конечно, бабушка права, все так делают. Да и шторы красивые:
желтые-желтые, почти золотые. Но тяжелые, плотные. Попробуй расскажи о разноцветной козе или еще о чем-то забавном, если тебя занавесили плотными шторами... Только тихое стеклянное дзинь-делинь, дзинь-делинь доносилось из-за тяжелых штор.
Так расстраивались игрушки... Куклы Маша и Вика первыми попытались раздвинуть ночью шторы. Но вдвоем у них ничего не получилось, сил не хватило. Потом девочке, хозяйке кукол Маши и Вики, подарили двух зайчат — Кляпу и Липу и медвежонка без имени. И когда игрушки впятером — Маша, Вика, Кляпа, Липа и медвежонок без имени взялись за шторы, шторы закачались, закачались и чуть-чуть раздвинулись.
Окно заглянуло в щелочку зеленым квадратиком и сказало шепотом, что щелочка очень мала, что в такую маленькую щелочку просто невозможно рассказать что-нибудь интересное.
К счастью, вскоре девочка получила еще два подарка: куклу Веру и надувного тигренка Тика. Раздвигать тяжелые шторы всемером было немного легче. Уже не одним, а двумя цветными стеклышками — желтым и зеленым — смогло окошко заглянуть в комнату. Заглянуть-то заглянуло, но ничего не рассказало — ведь все остальные стеклышки всё еще оставались закрытыми тяжелыми плотными шторами.
Совсем было опечалились игрушки. Но неожиданно пришла радостная весть: кто-то собирается подарить девочке настоящего плюшевого слоненка. Слоненка! А ведь слонята очень, очень сильные. Слоненок запросто, просто совершенно запросто раздвинет шторы.
И тогда игрушки услышат наконец разноцветные, пестрые, а значит, веселые истории красивого окошка.
Но придется чуть-чуть подождать. Подождать, пока подарят слоненка. А сейчас некому раздвинуть шторы...
Наталья Абрамцева
Хорошо, что хорошо кончается
http://pic.ipicture.ru/uploads/090718/E9GFzLVzAP.jpg (http://ipicture.ru/)
Солнце проснулось. Выглянуло из-за горизонта. Огляделось, ведь за весь день отвечает. Нельзя сказать, чтобы у него сразу испортилось настроение. Лес и луг зеленели, поле золотилось, речка голубела. Где-то на краю света зевала и потягивалась туча. Большущая, темно-серая.
Она не испугала солнце. А вот на другом конце света в небе парило маленькое белоснежное облачко. Очень симпатичное и, несомненно, веселое. Оно и заставило солнце не то чтобы нахмуриться, но улыбнуться чуть осторожно.
Время идет, солнце торопится. Траву от ночной росы высушить надо, цветы светом напоить надо и, конечно, совершенно необходимо... А это что такое?! Медленно, но верно приближается та самая огромная серая туча. Если она, которой в общем-то все равно, куда ползти, закроет солнце, тогда ему ничего не успеть сделать.
— Как приятно,— быстро проговорило солнце,— что мы встретились!
— Чем могу служить?— Туча изогнулась, как могла, грациозно.
— Надеюсь, вы поможете.— И солнце, упираясь лучиком в тучку, чтобы та не поползла, рассказало о поле, которое ждет не дождется дождя, о пересыхающей речке, о грибах, которым очень трудно расти без дождя.
— Где объекты?— раздуваясь от дождя и гордости, спросила туча.
— Поле,— солнце указало лучиком в одну сторону,— речка,— второй лучик потянулся в другую сторону,— в грибной лес,— третий лучик ткнулся в третью сторону.
Туча отправилась по делам, а солнце улыбнулось — оно знало, что медлительная туча не скоро со всем справится. Почти спокойно стало солнце дальше делать-поделывать свои дела. Даже не забыло установить точное время на главных живых часах — подсолнухах.
Только вот почему солнце почти спокойно? Почти, а не совсем! А потому, что нет-нет, да поглядывало оно в ту сторону, где над горизонтом висело-парило белоснежное облачко.
Солнце видело, что происходит именно то, чего не миновать. Вздохнуло: «Не впервой, как-нибудь...»
А все-таки, в чем дело? Вот порхает белое облачко, и настроение у него просто прекрасное. «Ах, с кем бы поговорить, поболтать?»— поглядывает облачко по сторонам. И вдруг, совершенно откуда ни возьмись, появляется второе облачко. Тоже прелестное и безобидное. Да еще с легким перламутровым оттенком. И ему было легко и весело и хотелось с кем-нибудь поболтать.
— Как замечательно, что мы встретились!
— Прекрасно! Мы давно не виделись!
— А вы не изменились! Разве что стали еще белоснежнее. Просто снежинка!
— Спасибо! И вы чудесно выглядите! Перламутровый оттенок восхитителен!
— Недавно мне довелось пролетать над озером изумительного изумрудно-зеленого цвета. И знаете, когда мой перламутр отразился в озере...
— Да...
— Да! Получилось редкое по красоте сочетание: изумрудно-перламутровое.
— Да...
— Что «да»? Я не совсем понимаю смысл вашего «да».
— Так... Ничего особенного...
— И все-таки?
— Если... вы не обидитесь?— кажется, колебалось белое облачко.
— Конечно, нет!— искренне, нет ли, рассмеялось облачко перламутровое.
— Хорошо, я скажу. Мне кажется, что сочетание перламутрового с зеленым немного резковато.
— Резковато?
— Да, немного вульгарно. Надеюсь, вы не обиделись?
— Ах, ну что вы! Просто мне жаль вас. Наверное, вы никогда не видели озеро изумрудного цвета. Потому вам и кажется, что...
— Вы ошибаетесь, я отлично знаю это озеро. И отражалось в его зеркале не раз. Представьте: моя белоснежность в изумрудной оправе! Берега застывали в восхищении.
— Ну...— протянуло перламутровое облачко,— сочетание цветов довольно приятное, но слишком уж обычное.
— Ах, что вы!— не соглашалось белоснежное облачко.— Торжественное сочетание! Благородное.
— По-моему, простовато.
— А я считаю — изысканно!
— Вы, вы...— задрожало перламутровое облачко.
— А вы? Будто бы вы...— не уступало облачко белоснежное. И вдруг...
— Не надо! Не надо! Друзья мои, не ссорьтесь!— Это из-за горизонта выскочило красивое ярко-розовое облачко.— Не ссорьтесь! Вы очаровательны, это ясно, но я, именно я, самое красивое!— громко рассмеялось розовое облачко и добавило:— Это я вроде бы шучу, но на самом деле говорю правду. Вы согласны, что я неотразимо?
— Не в этом дело!— одновременно, стараясь перекричать друг друга, бросились к розовому облачку белоснежное и перламутровое. И услышали звенящий смех. Приближалось светящееся золотистое облачко. Конечно, оно утверждало, что именно его отражение создано, как будто специально, для изумрудного озера. Ничего нового...
Ближе и ближе друг к другу подлетали облачка. Громче становились их голоса. Пока не превратились, не слились в один голос, шум, гам, грохот — просто обыкновенный гром! И цвета яркие, разные столкнулись, зацепились друг за друга, перепутались. И вот уже непонятно, где веселый розовый, где благородный белый, где редкий перламутровый, где гордый золотой. Смешавшись, веселые цвета странным образом слились в один черно-лиловый цвет. Исчезли разноцветные облачка, быстро летит по небу к солнцу грохочущая черная туча. Не остановить ее. Слов солнца она не слышит. Его острые, но тонкие лучи сминает. Неизвестно, почему так быстро летит только что появившаяся туча. Неужели сила ссоры красивых облачков гонит ее?.. Зажмурилось солнце. Задрожали его лучики.
А это еще что такое?
— Эй, солнце,— спокойно приближалась медлительная серая туча,— я сделала все, что вы просили.— Как всегда, она не смотрела, куда плывет.— Ой, извините, будьте любезны.— Эти слова уже относились к молодой черной туче.
Дело в том, что на этот раз туча серая плыла немножко мимо солнца, зато прямо на тучу черную. А была туча серая большая, спокойная, неторопливая. Не то что туча черная — не очень уж большая, быстроле-тящая, злющая, грохочущая. А потому туча серая еле заметила столкновение, зато туча черная вздрогнула, охнула, грохнула последний раз и... Рассыпалась, распалась. На облачко белоснежное, облачко розовое, облачко перламутровое, облачко золотое. Разноцветные облачка коротко взглянули друг на друга и, не прощаясь, быстро разлетелись. А серая туча поплыла своей дорогой.
А солнце... Солнце моргнуло. И еще раз моргнуло, и еще раз... Чтобы не заплакать. А потом расправило лучики, улыбнулось и подумало: «Я так и знало — как-нибудь обойдется...» И стало дальше делать-поделывать свои солнечные дела.
Наталья Абрамцева
Сказилка про летние звезды
Осенью сказилкам холодно. Мелкие сказилки ползают сонными мухами по столу и все чаще залезают спать под подушку или в варежки. Бывало, поутру берешь с полки шерстяной носок, а оттуда уже сладко сопят. Осторожно кладешь носок обратно и вытаскиваешь взамен теплые ботинки. Осенью сказилки не рассказываются. Наоборот, вечером перед сном надо укрыть сказилок потеплее и рассказать им сказку. Вот такую:
В самом начале лета прохладными ночами звезды маленькие, как горох. Они рассыпаны по синему небу и сверкают там яркой звездной пылью. Лето жаркое, яркое и длинное. И от летнего солнца и тепла небо постепенно становится темным и глубоким. А звезды растут и спеют, как и все остальное. В августе небо усыпано крупными яркими звездами, которые висят так низко, что их можно достать рукой, и иногда падают, устав держатся за густо усеянное серебром небо.
Потом наступает осень. Листья желтеют, траву косят, яблоки раскладывают по ящикам, рябина наливается багрянцем под первыми холодными дождями. А небо наполнено тяжелыми спелыми летними звездами. Ночами они тихо отрываются и падают вниз, в кучи палых листьев. Там они забираются поглубже, чуть пригасив свое сияние, и засыпают. Звезды падают тихо - так, что и не заметишь. И только потом понимаешь, что небо становится все более и более пустым - без летних звезд. Это тихое время, когда все засыпает. И последняя летняя звезда с легким вздохом падает вниз и прячется под листом. А в холодном небе остаются сиять яркие зимние звезды. Такие же, но совсем-совсем другие..
А зимой, когда с яркого холодного неба будет сиять солнце прямо на белый-белый снег, просыпаешься от радостного визга сказилок, скачущих на подоконнике над горячей батареей. Сказилки проснулись и требуют гулять. Козявки одеваются потеплее и выглядят, как клубочки на ножках. Они лепят снеговиков и пытаются играть в снежки. Барахтаются в сугробах, ездят на пузе по льду и катаются с горки впятером на пластиковой карточке. А потом, нагулявшиеся и замерзшие, сказилки греются у чайной чашки, с хлюпаньем пьют чай из блюдца, жуют вдесятером одну печенину, обкусывая ее по краям, и бегают от розетки с вареньем к розетке с медом, облизывая сладкие ладошки. А потом садятся рядком и по очереди рассказывают друг друга :)
Ева Орловская
Сказилка про полнолуние
Ночами, в полнолуние, когда огромная апельсиновая луна медленно поднимается из-за близкого горизонта, а в душных квартирах за открытыми окнами в неясной тревоге ворочаются человеки, на крыше собирается одна очень странная компания. Они никогда не разговаривают и даже вряд ли узнают друг друга, встретившись днем. Но раз в месяц они все вылезают на погромыхивающую жестью крышу и смотрят на полную луну.
В пронзительном лунном свете можно понять, что среди них есть несколько задумчивых котов, пара ворон и летучая мышь, про которую поговаривают, что на самом деле это крыса, которая стала ангелом. С остальными сложнее. Я точно знаю, что среди них есть тот, кто подбирает усталую утреннюю луну с горизонта, словно маленькую серебряную монетку, и засовывает в маленький позвякивающий мешочек у пояса. Есть тот, на кого воют собаки - на него, а вовсе и не на луну. Еще одно существо, которое обычно сидит в тени печной трубы, выставив на свет не то ноги, не то лапы, тихо наигрывает на каком-то инструменте, от которого одновременно радостно и тоскливо. В густой тени никак не разглядеть, что это за инструмент, но я бы хотела себе такой. Боюсь, только, оно такое одно. Иногда на крышу забирается торговец тучками. Его узнают по влажным шагам по жести. Когда он приходит, луна никогда не прячется за облаками и не бывает никаких дождей.
Они сидят на крыше все вместе, странной разношерстной компанией. Кто-то курит трубку и дым поднимается вверх ароматными змейками - такими, что птицы дуреют, пролетая над крышей и до рассвета не могут успокоиться в своих гнездах, вскрикивая и жалуясь. Кто-то перебирает маленькие серебряные луны в мешочке у пояса, а кто-то осторожно раздувает принесенный с собой уголёк, так, что красные отсветы пляшут в глазах со странными зрачками.
Теплая летняя ночь, пахнущая сеном и городом, растворяется в молоке дня. А через месяц по жестяной крыше снова пройдут осторожные шаги, чтобы встретить еще одну оранжевую луну, плывущую над тихими домами.
Ева Орловская
Сказилка про ключи
В этом доме ключи никогда не выкидывали. Все ключи от старых замков собирали на веревочку и вешали на специальный гвоздь за дверью. Развалившаяся от старости на части калитка, потерянные кем-то изх домашних ключи и необходимость врезки нового замка, просто чьи-то чужие ключи, найденные на улице - все они собирались и подбирались и перекочевывали на веревочку за дверью.
Веревочку со временем сменило кованое кольцо на защелке, а в увесистой связке ключей появлялись все новые и новые ключи: маленькие изящные ключики от старинных чемоданов, старинные огромные ключи от амбарного замка, крошечный ключик от дамской шкатулки с черепаховой крышкой - он висел на шелковой ленточке - и многие, многие другие.
Ключам за дверью было очень тоскливо. У них отняли смысл. Их лишили того, для чего они были созданы в этой жизни. Ночами самые маленькие ключики плакали и просились обратно к замкам, которых уже давным-давно не было на свете. Большие ключи крепились и мрачно думали о переплавке. Плакать они считали несолидным. Им оставалось только тихонько посвистывать и вспоминать молодость, рассказывая истории. Тогда даже маленькие ключики успокаивались и внимательно слушали - до самого утра.
А однажды ночью, когда все истории уже были рассказаны и в краешке окна, который был виден из-за двери, уже растекались предутренние сумерки, маленький ключик пискнул: "А давайте убежим?". Мгновенно наступила гробовая тишина. А ключик, вытерев нос ленточкой, повторил уже погромче: "Давайте убежим. На свете же столько дверей.." Ключи задумались - каждый о своем. А потом начали раскачиваться на гвозде - молча и очень сосредоточенно. Гвоздь скрипел и жаловался на судьбу, но ключи были упорнее. Бух! И звякающая связка, перебирая сотней разных металлических ножек, поползла и спряталась в коридоре.
Ключи сидели под тумбочкой весь день, чувствуя себя диверсантами и пьянея от собственной храбрости. А вечером, улучив момент, вылезли за порог, скрали замусоленный коврик от соседской двери и, звякая, съехали на нем по ступенькам - вниз, на улицу. Их видели в разных местах города, когда они, горланя звякающие песни, носились по улицам. Говорят, что видели, как они садились в скорый поезд, но это уже совсем туманные сплетни. Увидите эти ключи - дайте знать, хорошо?
Ева Орловская
РАДУГА
Небо голубое с солнцем золотым — это здорово! Весело и красиво. И белые облака тоже хороши. А золотые крапинки звезд? А сверкающий дождь? А мягкий нежный туман? Чудеса, да и только! Мы-то, конечно, не считаем, что это чудеса. Привыкли. Знаем, что и дождь прольется, и звезды замигают, и солнце непременно встанет вовремя.
Правда, иногда мы все-таки удивляемся и даже восхищаемся. Тем восхищаемся, тому удивляемся, что не часто видим. Вот радуга. От края до края света встала яркая разноцветная дуга. Семь полос, семь лент светятся, сияют. Красная, оранжевая, желтая, зеленая, голубая, синяя, фиолетовая. Увидев такую радугу, мы зовем друг друга, даже загадываем желания. Но это редко бывает. Чаще радуга показывается нам маленьким обрывком разноцветной, но не яркой ленточки. Мы и этому рады. Потому что забыли те давние-давние времена, когда каждое утро начиналось с того, что зажигалась яркая, во все небо радуга.
Раньше солнца вставала радуга. До позднего вечера вместе с солнцем светила людям. Привыкли люди к радуге. Наверное, чересчур привыкли. А потому, когда у нее случилась беда, люди ничего и не заметили.
А произошло вот что. Жил-был один человек. Обыкновенный человек. Его красивый дом стоял в чудесном саду. Человек жил хорошо, всем был доволен. Но вот однажды утром зазвонил его телефон и сказал что-то очень обидное. Хотя нет. Телефон не звонил. Ведь дело-то давнее. Телефонов тогда не было. Скорее всего, обидные слова принесла телеграмма. Но вряд ли. Телеграфа тогда тоже не было. Обида нашла человека как-то проще. Он что-то вспомнил. Или что-то ему показалось. Или в словах кого-то из близких почудилось то, чего и в помине не было. Так или иначе, стало человеку обидно и горько. Казалось, случилось что-то непоправимое.
Вышел человек в сад. И встретили его, как и вчера, и позавчера, и раньше, красные розы, оранжевые ноготки, желтые золотые шары, зеленая трава, голубые незабудки, синие колокольчики, фиолетовые тюльпаны. Цветы радостно повернулись к человеку. Но человек был не совсем тот, что вчера. А скорее, совсем не тот. Обида затуманила ему глаза, а раздражение разбудило несправедливость и злые слова.
Необыкновенно яркие красные розы услышали от человека, что он так старательно за ними ухаживает, что просто стыдно им быть такими бледными. Оранжевым ноготкам человек сказал, что они слишком оранжевые, что маленьким цветкам неприлично быть яркими. А желтые золотые шары оказались виноваты в том, что сколько их ни тряси, не упадет ни одной золотой монетки. Только зря называются золотыми. Зеленую траву человек упрекнул в том, что она лохматая-косматая, хотя раньше считалось, что трава просто густая и пышная. Голубым незабудкам человек сказал, что скромность — это хорошо, но не до такой степени, чтобы разглядеть было трудно. Синие колокольчики оказались виноваты в том, что не умеют звенеть так же, как серебряные колокольчики-звоночки на дверях дома. Фиолетовым тюльпанам человек сказал, что, сажая их луковицы, хотел, чтобы выросли белые цветы, а потому, оказавшись фиолетовыми, тюльпаны очень огорчили, а может, даже обманули его.
В общем, для всех цветов неизвестно откуда взялись у человека недобрые слова. В конце концов, окинув взглядом цветы, человек сказал еще несколько слов:
— Да и какая от всех от вас польза? Выполоть вас! С корнем вырвать надо, а двор асфальтом залить!
Человек и сам зажмурился, услышав собственные страшные слова. А цветы... Цветы и трава так испугались, что мгновенно потеряли свои яркие чудесные краски и стали серого цвета. Цвета серых мышей или даже крыс.
Солнце вздрогнуло, увидев, что случилось, вздрогнули легкие облака, застыло небо, радуга качнулась. Ты ведь помнишь, что в те давние времена радуга каждый день сияла.
Нужно было что-то делать. И быстро! Пока зажмурившийся человек не открыл глаза. Пока не увидел, что серыми стали цветы. Людям нельзя видеть серые цветы — это очень, очень опасно...
И тогда семицветная радуга в один миг бросила свои яркие ленты цветам: розам — красную, ноготкам — оранжевую, золотым шарам — желтую, траве — зеленую, незабудкам — голубую, колокольчикам — синюю, тюльпанам — фиолетовую.
Цветы стали еще прекраснее. А человек, уже, конечно, открывший глаза, стал прежним. Таким, как вчера, позавчера, раньше. Его собственные злые слова будто окатили его ледяной водой, в которой растворилась обида и несправедливость. Осталась, правда, легкая головная боль. Но она скоро пройдет. Человек попросил у цветов прощения.
— Ах, что вы! Ах, о чем вы!— сказали добрые цветы.— Все бывает.
И человек снова стал жить хорошо...
А как радуга? Плохо... Чуть заметны бледные полосы — следы от подаренных цветам ярких лент. Почти весь свой цвет потеряла радуга. И заболела. Ведь сила радуги в ее цвете. Как больной человек сжимается в комочек под одеялом, так заболевшая радуга сжалась в маленькую бледно-цветную ленточку и спряталась в облаках.
Люди ничего не заметили. Ведь у них остались солнце и луна, звезды и дождь, туман и северное сияние, облака и еще столько чудес, что не счесть.
...Прошло много лет, очень много времени. А время, говорят, все лечит. Радуга стала поправляться. Когда чувствует себя получше, встает дугой, высокой, яркой. Когда сил поменьше, появляется ленточка маленькая. Ненадолго, но все-таки старается показаться людям. Ведь поняли люди наконец, что радуга им очень нужна.
наталья абрамцева
ОТЧЕГО БЫВАЕТ ВЕСЕЛО
Жил-был котенок. Он был не серый, как котята многие, и не рыжий, и не черный, и не белый, как котята остальные. А был он разно- разно-разноцветный: серый, белый, черный, рыжий, в пятнышках. Кто ни посмотрит, каждому весело становится. Очень уж веселая шубка у него
была. Наверное, поэтому и сам котенок был такой веселый, игручий, прыгучий, озорной немножко. И непонятно, почему однажды, ни с того ни с сего, котенку стало грустно.
А грустно стало, и даже очень. Вздохнул котенок. Печально вздохнул, а его разноцветная веселая шкурка будто полиняла и потускнела. Котенок свернулся в пестрый клубочек и решил уснуть. «Может быть, во сне,— подумал он,— увижу что-нибудь веселое».
Не успел уснуть, а ему уже весело. Тихо-тихо, чтобы не спугнуть веселое настроение, котенок фыркнул, открыл глаза и увидел на кончике своего хвоста небольшое яркое пятнышко. Светлое пятнышко шевельнулось и перепрыгнуло котенку на нос. Очень щекотно стало.
— Ой,— котенок скосил зеленые глаза, чтобы лучше видеть пятнышко,— ты кто же такой? Веселый и щекотный!
— Я?— Пятнышко перепрыгнуло на рыжую лапку, и лапка будто засветилась.— Я — зайчик. Солнечный зайчик.
— Зайчик... Солнечный...— Котенок осторожно перенес светлое пятнышко на другую лапку, на белую. И белая лапка засверкала, как снег на солнце.
— Слушай, зайчик,— котенок тихонько перебрасывал пятнышко с лапки на лапку,— ты что, узнал, что мне грустно? И потому нашел меня?
— Конечно,— подмигнул солнечный зайчик,— я очень не люблю, когда кто-нибудь грустит. Даже бледнею.
— Ну, сейчас-то ты не очень бледный. Вон как светишься! Все ярче и ярче.— Котенок легонько подбросил зайчика.
— Правильно. Ярче. Это оттого, что ты уже не грустишь. Что тебе со мной весело.
Солнечное пятнышко взлетело на занавеску, заскользило по ней и остановилось у подоконника.
— Прыгай в сад, за мной,— замигал зайчик,— в прятки поиграем. Замечательно играли котенок и солнечный зайчик. Правда, находить друг друга им было очень легко. Если прятался пятнистый котенок, казалось, на ветке дерева вырастал невиданный пятнисто-полосатый фрукт. Как его не найти? И солнечный зайчик не мог спрятаться по-настоящему. В самый темный, в самый глубокий колокольчик заберется зайчик, и засветится колокольчик, как маленький голубой фонарик.
Играли они, играли, котенок и забыл, что скучал недавно. Вот и день кончается, вечер наступает. Заметил котенок, что бледнеет зайчик. Уже еле видно его.
— Эй, зайчик! Ты что побледнел? Я же не грустный. Я очень веселый!— удивился котенок.
— Я не потому,— тихо-тихо отозвался зайчик,— просто я не какой-нибудь зайчик, а солнечный. Солнышко садится, мне спать пора. До завтра, котенок.
И погас солнечный зайчик. Расстроился котенок. Стал искать его. В каждый колокольчик заглянул. Нигде нет.
А вот и стемнело совсем. И вдруг много-много зайчиков появилось откуда-то. Яркие зайчики забегали по траве, по цветам, по деревьям. Обрадовался котенок. Подбежал к одному, нос подставил. И так ему спать захотелось, что сразу он понял: эти зайчики — зайчики ночного солнышка, того, что луной зовется,— совсем-совсем не настоящие солнечные зайчики.
«Ладно,— засыпая, думал котенок,— ничего. Завтра вернется настоящий веселый мой знакомый солнечный зайчик. Вернется. Обязательно».
наталья абрамцева
ТИШЕ, ПОЖАЛУЙСТА...
Где-то в лесу жила-была речка. Чистая-чистая, прозрачная-прозрачная. Весь свой лес поила прохладной водой. Каждому позволяла смотреться в себя, как в зеркало. Ни с кем не ссорилась, со всеми болтала. Веселая, добрая речка.
Так было долго. Но однажды утром проснулась она в плохом настроении. То ли сон грустный увидела, то ли еще что случилось. Вздохнула речка печально, потянулась и зацепилась волной за корягу, поцарапалась. Совсем расстроилась речка, чуть помутнела ее вода. Заметило это солнце. Решило развеселить речку. Пощекотало ее своим длинным лучиком, да как-то неудачно: сломался луч, уколол и без того поцарапанную волну. Вскрикнула речка испуганно. «Что за глупые шутки?» — подумала она обиженно. А тут еще неприятность: кто-то больно толкнул речку копытцем. Оказывается, совсем маленький лосенок, покачиваясь на своих тоненьких ножках, пришел попить. Запутался в речной траве и упал в воду, еле выбрался. Эта мелочь окончательно вывела речку из себя.
Да, расстроенная, испуганная, обиженная речка рассердилась, разозлилась, фыркнула и... вышла из себя. Из берегов своих... Сначала осторожно, на прибрежную траву. Дальше — до первых кустов. Потом закружилась вокруг стволов деревьев. Во все стороны, дальше, дальше, дальше растекается речка... И понимает, что не то делает, а вернуться не может. И коряга не хотела царапаться, и солнечный луч нечаянно уколол, и лосенок, конечно же, не нарочно упал в воду. Все понимает речка, а теперь — бесформенная мелкая огромная лужа. Все понимает, а вернуться не может... Сорвалась... Вышла из себя. И вперед бежать не может, сил больше нет... Качается почти стоячая вода меж кустов и деревьев. Гниют ветки, листья, трава в стоячей воде. Никто не пьет из бывшей речки, никто в нее не смотрится. Мутной, грязной, вязкой трясиной стала чистая, светлая речная вода.
Болото... Неверные кочки... Ползучие стебли... Страшные черные оконца... Болото...
А была речка. Была... Добрая, веселая лесная речка. Только вот из себя вышла... Выйти каждый может. Всегда может. Выйти легко... Очень-Слишком даже...
...Не надо кричать... И дверью хлопать не стоит... Спокойно... Зачем бить посуду?! Тише, пожалуйста... Тише...
наталья абрамцева
НОЧНАЯ СКАЗКА
http://i032.radikal.ru/0907/0a/9d44ae8fd3a0.jpg (http://www.radikal.ru)
Хозяйка ночи — Луна была недовольна. Дело в том, что несколько звездочек не горели спокойно и весело, как все остальные, а тревожно перемигивались. Казалось, они были очень удивлены.
«Интересно,— подумала Луна,— что могло
удивить звезды? Извержения вулканов? Тайфуны? Нет, звезды давно
привыкли к этому. Здесь что-то не то».
— Дорогие мои,— обратилась Луна к звездочкам,— что это вы разволновались? Что на земле заметили?
— Ах, тетушка Луна,— затараторили звезды,— взгляните вниз, прямо-прямо вниз.
— Вижу, вижу,— сказала Луна,— огромный, сияющий огнями город. Да только что ему удивляться? Каждую ночь под нами проплывает.
— Нет, нет, тетушка, не то. Чуть-чуть левее посмотрите.
— Левее?..— прищурилась Луна.— Река, а на берегу темнеет что-то. Не разберу что.
— Ну, тетушка Луна, ну, пожалуйста,— совсем разволновались звезды.
— Да тише вы,— не сердито прикрикнула Луна,— успокойтесь, а то на землю посыплетесь! Надену очки и все разгляжу.
Надела Луна очки, а пролетавшая мимо маленькая комета заботливо протерла их своим хвостом.
— Ну вот,— сказала Луна,— теперь вижу. Эта темная точка — маленькая деревушка.
— Так,— хором подтвердили звездочки.— А на крыше крайнего домика видите?..
— Ну, глазастые!— Луна поправила очки.— На крыше? Вот невидаль — кошка на крыше. Ой,— запнулась Луна,— что это с ней?
— Плачет,— в один голос ответили звездочки.
— Плачет,— растерянно повторила Луна.
«Что за переполох,— скажешь ты,— почему встревожились звезды? Отчего Луна растерялась?»
Кошка плачет. Ну так что. Мало ли у кого какие причины для слез. Но видишь ли, кошки — существа скрытные, сдержанные. И вдруг... Кошка плачет на глазах у всего звездного неба и не стесняется.
Кошка из нашей сказки сидела на краю крыши и плакала горько-горько. Слезы она вытирала лапками, и лапки ее совсем промокли.
Луна и звезды пошептались и решили помочь этой кошке, такой расстроенной, такой огорченной.
— Милая кошка,— сказала Луна,— поделитесь со мной и со звездами своим горем. Может быть, мы сумеем вам помочь?
Кошке не хотелось рассказывать о своей беде, но и не ответить было неудобно.
— У меня заболел друг,— всхлипнула кошка,— может быть, даже умер. Он погас и молчит.
— Ой,— вздрогнули звездочки.
— Ах,— вздохнула Луна,— а кто же ваш друг?
— Фонарь,— ответила кошка.
И она рассказала, что уже давно дружит с фонарем. Его матовая яр-кая-преяркая шапочка-головка доставала до самой кошкиной крыши и светила всю ночь. И всю ночь кошка и фонарь разговаривали, рассказывали друг другу разные истории, а кошка даже мурлыкала песенки. Фонарь, правда, петь не умел.
Вот и сегодня, как стемнело, кошка вспрыгнула на знакомую крышу. Но фонарь не встретил ее привычным веселым светом. Матовая шапочка тускло белела в темноте. Кошка мяукнула, звала, плакала, но фонарь молчал и не зажигался.
— Вот я и решила, что мой друг очень тяжело заболел,— закончила кошка.
— Да-а,— отозвалась Луна,— лечить фонари я не умею. Но не стоит отчаиваться. Кое-что я все-таки могу, Я и мои подруги звезды владеем некоторыми тайнами волшебства. Я, Луна, подарю вам волшебный лунный камешек. Он заменит вам вашего друга. Сияет он ярче любого фонаря, а его сказочные истории гораздо интереснее обыкновенных земных сказок.
Кошка покачала головой.
— Спасибо,— сказала она,— но мне не нужен волшебный камешек с его неземными историями и неземным светом. И потом, у нас на земле говорят: «Старый друг лучше новых двух».
Луна поправила очки — ей стало немножко неловко, но звездочки поспешили ей на помощь.
— Милая кошка,— замигали они,— мы тоже, тоже хотим дружить с вами! Посмотрите, какие мы яркие, веселые, красивые.
— Да-да,— вежливо соглашалась кошка,— вы веселые, вы красивые, но вы такие... далекие.
— Это не беда,— снисходительно заметила Луна,— я решила вам помочь, и я помогу вам. Я сделаю для вас то, что делается в самых редких, самых крайних, просто в самых исключительных случаях. Я превращу вас в Звездную Кошку, созвездие Кошки.
— Ах!— восторженно сказали звезды. А кошка ничего не сказала.
— Вы слышите, кошка?— продолжала Луна.— Вы будете жить среди звезд. Звезды будут вашими друзьями, вы быстро забудете о фонаре. Вы довольны, кошка?
— Нет,— тихо и почти сердито ответила кошка,— звезды прекрасны, но я не хочу жить среди звезд. Я хочу сидеть на этой крыше и разговаривать со своим другом — фонарем. Я не хочу быть Звездной Кошкой.
— Ну, уж это слишком, слишком, слишком!— возмущенно замигали звездочки.
Они помигали, помигали и успокоились. Звезды слишком обиделись на кошку, чтобы волноваться за нее. Они загорелись ровно и спокойно, как им и положено.
Луна еще некоторое время смотрела на кошку. А потом сказала:
— Вы очень земная кошка. Я не могу вам помочь. Извините.
И Луна сняла очки.
И напрасно. Иначе она бы увидела, что вскоре зажегся кошкин фонарь. Зажегся, потому что о кошкиной беде узнал очень земной человек. Сторож, кажется. Он не знал никаких волшебных секретов, зато умел лечить —«чинить», я хотела сказать,— фонари. Дело-то обыкновенное. Только выходит, обыкновенное важнее волшебного может быть.
Чего не случается на земле...
наталья абрамцева
СКАЗКА О ВЕЧЕРЕ
Тебе бывает грустно? Бывает иногда? Чаще вечером. Днем все нормально, столько дел разных, интересных, но вот приходит вечер, и тут все может быть по-разному. Хорошо-хорошо или грустно.
Может быть, это происходит оттого, что лучи вечернего солнца порозовеют и белые-белые розы в саду станут чуть розовыми, а желтые лесные кувшинки будто изнутри засветятся тихим розовым светом. В такой розовый вечер просто невозможно грустить. В розовый вечер хочется рассказывать или слушать добрые сказки и дарить друг другу подарки.
Но не все вечера розовые. Бывают лиловые. В лиловый вечер лучи заходящего солнца гаснут быстро, белые розы окутывает лиловая дымка, желтые лесные кувшинки перестают светиться и тускнеют. Лиловый вечер становится грустным. Что же делать в такой вечер, как не грустить?
Отчего бывает вечер лиловый, печальный? Отчего розовый, веселый? Я думаю, дело вот в чем: наденет старый колдун Вечер розовый плащ, и розовеет все кругом, и появляются розовые облака, а веселые и добрые сказки затевают суматошную игру чехарду. Наденет старик Вечер лиловый плащ, и опускается лиловый туман, и веселые сказки, будто испугавшись чего-то, прячутся в кармашки самых послушных девочек.
Ты, может быть, думаешь, что колдун Вечер злой и ему нравится навевать печаль своим лиловым плащом? Ошибаешься. Я расскажу тебе о Вечере, и ты поймешь, что не злой он.
Вечер — старый колдун с седой бородой — жил в лесу в бревенчатом доме, а вокруг дома был маленький сад. Совсем крошечный. В нем росли только те цветы, что распускаются вечером: белый душистый табак, ночная фиалка и петунья. Нежная петунья была двух цветов — розовая и лиловая, как плащи у Вечера.
Днем старый колдун Вечер любил работать в своем маленьком саду. У него была помощница — кошка Бланка. Белая-пребелая. Потому ее и звали Бланка, ведь на языке волшебников «бланка» означает «белая».
Бланка была кошкой старого колдуна, и неудивительно, что она научилась у него некоторым колдовским вещам. Например, варить замечательное клубничное варенье из обыкновенных камушков. Дело в том, что и кошка Бланка, и колдун Вечер очень любили клубничное варенье.
Но не в этом дело, о другом поговорим. Много лет жили старый колдун Вечер и его белая кошка в своем лесном доме. Бланка не только варила варенье. Старый колдун Вечер поручал ей, когда приходило его время, доставать из сундука и приносить один из его вечерних плащей — розовый или лиловый.
Бланка — добрая кошка, и потому она каждый раз старалась принести розовый добрый плащ. Не хотелось ей, чтобы Вечер наряжался в печальный лиловый. Старый колдун заметил это.
— Милая Бланка,— сказал он не сердито,— ты очень рассеянна. ТЫ, видно, забыла, что у меня есть еще и лиловый плащ. Раз он есть — нужно его надевать. Хотя бы иногда, просто порядка ради. Будь добра, принеси, пожалуйста, лиловый плащ.
— Ах, повелитель,— отвечала хитрая и добрая Бланка,— дело в том, что ваш лиловый плащ, он, видите ли, не совсем в порядке... У него бахрома запуталась.
— Надеюсь, завтра он будет готов?— спрашивал Вечер.
— Конечно,— отвечала Бланка и смотрела в сторону. На некоторое время старый колдун Вечер забывал о лиловом плаще. Ведь ему, в сущности, все равно. Но вскоре цвет лиловой петуньи напоминал о себе. И тогда Вечер снова говорил, не сердито говорил, потому что никогда не сердился:
— Милая Бланка, что-то я все в розовом и в розовом, если тебе не трудно, приготовь сегодня лиловый плащ.
— О повелитель,— отвечала добрая и хитрая Бланка,— мне совсем не трудно, но вам так идет розовый цвет.
— Ну что ж,— соглашался Вечер.— Тогда лиловый приготовь завтра. Ведь мне, в общем-то, все равно.
Бланка грустно повиновалась. Грустно, потому что ей не все равно. Не любит она, когда грустят люди в лиловые вечера.
Теперь ты знаешь, отчего бывают вечера розовые и вечера лиловые. Если вечером у тебя хорошее настроение, а вода в озере розовая, и розы в саду розовее, чем днем, значит, позаботилась об этом обыкновенная белая кошка Бланка. Но не совсем обыкновенная, а та, что умеет варить замечательное клубничное варенье из обыкновенных камушков.
наталья абрамцева
Коротенькая сказилка про галстуки
Изо всех загадочных созданий, незаметно проживающих рядом с людьми в их таких разных домах, самые загадочные - это галстуки. Казалось бы, чего загадочного в этих тряпочных селедках, живущих в шкафу? А это вы просто никогда не подслушивали, затаив дыхание, под приоткрытой дверцей шкафа, когда они все думают, что люди уже спят. Галстуки - они удивительные. Засунутые вглубь шкафа или лежащие на полке, висящие на вешалках и обвивающие шеи рубашек усталыми змеями, аккуратно разглаженные или раз и навсегда затянутые смертельными узлами - все они светское общество одежного мира, изысканные денди, свысока поглядывающие на прочих шкафообитателей.
Они все такие разные. Любимые, уже чуть замусоленные от частой носки галстуки, переживающие, что они чуть-чуть выцвели - вот тут и вот тут вот. Гордые дорогущие шелковые галстуки из 4 частей, лежащие в специальных коробках, но так ни разу и не надетые. У них из-за этого комплексы, но они в жизни в этом не признаются, даже под страхом химчистки. Обычные галстуки, лежащие в ящиках туго свернутыми рольмопсами - так, что только хвостик торчит наружу. И все они страшно переживают, когда их надевают не к той рубашке :)
А самое большое счастье для галстука - это когда его забывают убрать в шкаф и он, счастливый, всю ночь ползает на пузе по квартире. А утром, весь в пыли по самые уши, сидит на стуле и ждет, пока его уберут в шкаф, где он непременно станет героем дня и будет рассказывать истории о своих приключениях. Вот тогда-то и оставьте маааленькую щелочку в шкафных дверцах и послушайте хвастуна. Гарантирую - таким вы ваш галстук еще ни разу не видели ;)
Ева Орловская
ЯНТАРНАЯ СКАЗКА
Шел по земле человек. Катилось по небу солнце. Шел человек по земле красивой, по траве зеленой. Думал человек. Катилось солнце по небу голубому, облакам кивало, человеку лучи золотые кидало. Радовалось солнце. О чем думал человек? Чему радовалось солнце? Человек думал ни о чем, просто думал. Потому что был человеком. Солнце радовалось ничему. Просто радовалось. Потому что было солнцем.
Солнце радовалось и немного удивлялось. Тому удивлялось, что человек совершенно, ну, абсолютно, ну, нисколько не обращал на него, на солнце, внимания. А ведь оно такое яркое, большое, красивое.
Солнце бросило человеку несколько веселых, искрящихся лучиков. А человек в лес свернул. Ну и что! Не такая уж это для солнца преграда. Разворошило солнце густую листву и протянуло человеку теплые тонкие лучи. То ли не почувствовал человек, то ли все-таки лес помешал. Солнце не обиделось: «Все кончается, и лес кончится,— решило оно,— тогда человек меня увидит и, конечно, обрадуется». Лес и правда кончился. Человек вышел на широкий пляж. Песок был золотым. А море — очень синим. Солнце прицелилось и бросило несколько лучиков к ногам человека, так чтобы, ударившись о песчинки, искры лучей кинулись человеку в глаза. Теперь человек наконец заметил солнечные лучи. Он очнулся от своих человеческих мыслей и поднял голову. И увидел солнце. Солнце приветливо кивнуло, а человек серьезно сказал:
— Если я не ошибаюсь, солнце сегодня чересчур навязчиво. Правда, возможно, я ошибаюсь.
Человек взял подзорную трубу, долго смотрел на солнце и сказал:
— Я прав, солнечная активность явно повышена.
— Точно,— закивало солнце,—.я сегодня очень активно! И очень хочу с вами общаться! И просто дружить!
А человек убрал трубу, надел шляпу с полями, темные зеркальные очки, в которых отражалось синее море, и гордо сказал:
— Теперь я могу не бояться солнца.
— Бояться?! Меня?!— ахнуло солнце.— Я не пугать, я дружить хочу! Какие обидные слова... Какая несправедливость... Солнцу стало так горько, так горько... Совсем огорчилось-опечалилось солнце. Это заметила легкая белая тучка. Она подлетела к солнцу и завела непринужденную беседу о том о сем. Специально. Чтобы отвлечь солнце от грустных мыслей.
А человек тем временем подошел к морю. Синие волны выбросили к его ногам красивые золотистые камушки. Те, что называются янтарем. Эти чудесные камушки давным-давно живут в море. С тех самых пор, когда море захватило древний лес и превратило смолу деревьев в желтые прозрачные камушки. Множество камушков получилось. И если море хочет, его волны выносят их людям. В подарок. Золотистые камушки очень понравились человеку. Он пересыпал янтаринки из ладони в ладонь и повторял:
— Какая прелесть! Какие чудесные камушки! Будто маленькие солнышки!
— Что? Что? Что?— Солнце услышало слова человека о камушках-солнышках, несмотря на заботливую болтовню тучки.
А человек медленно шел берегом моря, радуясь каждой новой янтарной капельке.
Солнце выглядывало из-за тучки и никак, ну, никак не могло понять человека.
— Странный он,— удивлялось солнце,— радуется маленьким ненастоящим как будто солнышкам, а меня — настоящее, живое солнце — знать не хочет. Не понимаю.
И неудивительно. Понять человека очень трудно. Даже солнцу...
наталья абрамцева
ОЧЕНЬ ПРОСТАЯ СКАЗКА
Жили-были сова и солнечный луч. Они жили в одном лесу. Вернее, в лесу жила только сова, а солнечный луч просто пробегал по лесу, когда солнце вместе со всеми своими лучами катилось по небу.
Сова и солнечный луч дружили. Никто во всем лесу не мог понять, почему они дружат.
— Странно,— говорили остальные совы,— что хорошего нашла наша сова в этом солнечном луче? Он такой яркий, зажмуриться хочется. Совы жмурились и засыпали. Ведь совы спят днем.
— Странно,— говорили остальные солнечные лучи,— что хорошего нашел наш солнечный луч в этой сове? С ней поговорить-то можно всего два раза в день: утром, когда мы, лучи, уже проснулись, а совы еще не уснули. И наоборот, вечером, когда мы, лучи, еще не уснули, а совы уже проснулись,— так говорили солнечные лучи и весело бегали по лесу.
Не понимал никто, почему дружат сова и солнечный луч. Ведь такие разные они, не похожие. Это так. Но сова и солнечный луч дружили, и все тут.
На рассвете солнечный луч появлялся в лесу. Скользил по стволам сосен, и они становились золотыми. Стряхивал ночную росу с еловых иголок. Потом солнечный луч разыскивал сову, золотил ее перышки и говорил:
— Привет, сова!
— Доброе утро, солнечный луч!— отвечала сова.
— Как прошла ночь в лесу?— спрашивал солнечный луч.— Все было спокойно?
— Ах, нет, нет,— хлопала глазами сова.— Было очень неспокойно. Потерялся маленький лисенок.
— Ой-ой-ой!— замигал солнечный луч.
— Все очень волновались,— сказала сова.
— Куда же он мог деться?— не понимал солнечный луч.
— Он нашелся. Вернее, я его нашла,— гордо отвечала сова.
— Так где же он был?
— Оказывается -заблудился и попал в берлогу дедушки медведя.
— Ой-ой-ой!— опять замигал солнечный луч.
— Ничего страшного, все обошлось,— рассказывала сова.— Дедушка медведь очень гостеприимный. Он даже хотел угостить лисенка медом, но лисенок, оказывается, не ест меда.
— Скажите, пожалуйста! Какая неприятность! Не люблю я неприятностей...— вздохнул солнечный луч.
— Кто же их любит,— хлопнула желтыми глазищами сова.— Хорошо, что все хорошо закончилось.
— Это точно,— согласился солнечный луч и добавил:— Ну ладно, сова, пора мне бежать. Дел сегодня много. Нужно все лесные кувшинки позолотить и у маленькой березы сломанную ветку прогреть, чтобы зажила быстрее.
— Беги, солнечный луч,— кивнула сова,— счастливого дня! До вечера!
— До вечера, сова!— мигнул солнечный луч.— Счастливого сна. Сова уснула на весь день, как и полагается совам. А солнечный луч занялся делами. Вечером они снова встретились.
— Добрый вечер, сова.
— Добрый вечер, солнечный луч! Как прошел день? Все ли дела успел ты сделать?
— Да, сова,— как-то грустно ответил солнечный луч,— я все успел. Позолотил и разгладил лепестки кувшинок, полечил березкину веточку. Все успел.
— Так почему же ты грустишь?
— У меня были неприятности,— печально мигнул солнечный луч,— а это так неприятно и грустно...
— Ах, ах!— встревоженно захлопала огромными глазами сова.— Ах! Какие же у тебя неприятности?
— Понимаешь, сова,— стал объяснять солнечный луч,— это не совсем мои неприятности. Дело в том, что поссорились две пчелы. Одна считает, что самый лучший мед — цветочный, а другая утверждает, что липовый мед — лучше. А я в этом ничего не понимаю.
— Пчелам виднее,— совершенно справедливо решила сова,— они сами разберутся.
— Разберутся-то разберутся, но я очень не люблю, когда ссорятся,— сказал солнечный луч.
— Не волнуйся! Я думаю, пчелы уже помирились,— успокаивала сова.
— Ты думаешь?— чуть повеселел солнечный луч.— Ну ладно, я тебе поверю, иначе буду плохо спать и не смогу завтра позолотить серединки ромашек.
— Правильно. Поверь мне и отправляйся спать, солнечный луч. Ты устал сегодня. Спокойной ночи. Я буду ждать тебя завтра утром.
— Спокойной ночи, сова! Рано утром я тебя найду. Обязательно.
И они простились.
Вот и все. Вся сказка. Не про Бабу Ягу, не про Кощея Бессмертного, не про волшебников добрых и злых. Просто про сову и солнечный луч, которые дружили. А разве не может быть такой сказки?
наталья абрамцева
(с)"Сказки для взрослых"
http://pic.ipicture.ru/uploads/090727/oxpNCGSUVE.jpg (http://ipicture.ru/)
ЕЖИКУ ОЧЕНЬ ХОТЕЛОСЬ ХОТЬ РАЗОЧЕК ПОВИСЕТЬ НА НЕБЕ. КАК солнышко.
Но не так высоко. Он считал, что это чересчур высоко. Ему было бы достаточно
повисеть немного выше бука. Но над какой-нибудь полянкой в лесу. Ему хотелось
висеть на небе не шевелясь и посматривать оттуда вниз. Муравей как-то рассказал
ему, что если сильно чего-то захотеть и быть очень терпеливым, то все
обязательно получится. Поэтому ежик хорошенько задумался, собрал все свое
терпение и принялся ждать. И однажды у него получилось.
Это было в конце лета. Листья уже стали разноцветными, и во всем
лесу сладко пахло смолой и сосновыми иголками. Оса носилась как сумасшедшая
вокруг розового куста, а крот докопался до обратной стороны земли и стукнулся об
нее лбом.
Белка отправилась к муравью, чтобы вместе с ним попутешествовать или
просто посидеть дома. И вдруг она увидела ежика.
- Ежик! - закричала она от удивления.
- Привет, белка! - сказал ежик.
- Ты что там делаешь?
- Я здесь вишу.
- Висишь? Но так не бывает!
- Не бывает, - сказал ежик. - И все-таки я вишу.
- На ниточке? - спросила белка.
- Нет. Просто так.
- Может, ты сидишь на чем-то невидимом?
- Нет. Я вишу. - Он немного помолчал и добавил: - Я очень долго к этому
готовился, я много думал.
В лесу было тихо, только где-то далеко каркала ворона, а по небу между двумя
облаками пролетал дикий гусь.
- И удобно тебе там висеть? - спросила белка.
- Ну... удобно... ах... - сказал ежик. - Да разве это так важно. Об этом я и не
думал.
Висел он довольно криво и иногда испуганно посматривал вниз. Белка присела на
камень чуть в сторонке от него.
- Это было мое заветное желание, - тихонько сказал ежик.
Белка кивнула. Так они просидели и провисели довольно долго.
Уже под вечер ежик свалился вниз. Он сильно ударился и погнул штук
двадцать иголок. Но, вроде, больно ему не было.
- Как же я здорово повисел, - сказал он. - Я висел на небе совсем как солнышко,
правда, белка?
- Правда, - ответила белка.
- А я не светился? - спросил ежик.
- Немножко.
- Мне кажется, - сказал ежик, - что издалека мои иголки похожи на лучики.
- Точно, - согласилась белка.
- А может быть, солнечные лучи - на самом деле иголки, если посмотреть поближе?
- Вполне возможно, - сказала белка.
- Я чем-то похож на солнце, - сказал ежик. Но это он сказал скорее сам себе, а
не белке. Белка помогла ему распрямить иголки.
- Теперь я буду думать о том, как научиться ходить бесшумно, - сказал ежик. - А
то я всегда так топаю. И он потопал прочь, громко шурша листьями.
- Слышала? - крикнул он. - Вот от этого я хочу избавиться.
Белка помахала ему и пошла в другую сторону. Она думала о том, каково это -
думать. "Почему у меня никогда не получается долго думать? - думала она. - Что
я за зверь такой?"
Тут она споткнулась, почесала в затылке и задумчиво пошла дальше.
Тоон Теллеген
Не все умеют падать
-И ТЫ НИКОГДА НЕ ПАДАЕШЬ? - СПРОСИЛА БЕЛКА У ЦАПЛИ, которая как раз стояла в
камышах на одной ноге.
- Нет, - ответила цапля. - Я не умею падать.
- А ты когда-нибудь пробовала? - спросила белка.
- Сто раз, - сказала цапля. - У меня не получается.
- Я думаю, все умеют падать, - решила белка.
- А я вот - нет, - возразила цапля. Они чуть-чуть помолчали. А потом белка
потихоньку сказала:
- Я точно знаю, у тебя получится.
- Эй, лягушонок, - позвала цапля, повернув голову к лягушонку, сидевшему на
большом листе кувшинки. - Я могу упасть?
- Ты - нет, - ответил лягушонок. - А я могу!
Он вытянулся, встал на одну лапку, покачнулся, поскользнулся,
крикнул: Ух ты! - и шлепнулся на спину в воду. Через несколько минут он снова
вскарабкался на лист кувшинки и крикнул: Ну как? Здорово я упал?
- Да, - сказала цапля. - Здорово. Я так не умею. Но белка ей не поверила.
- А если ты подогнешь ногу, на которой стоишь? - спросила она. - Тогда ты
наверняка упадешь.
- Я не могу согнуть эту ногу, - сказала цапля.
- Почему это?
- Она не гнется. - Цапля нахмурила брови и спросила: - Почему ты мне не веришь?
- А ты бы хотела упасть? - поинтересовалась белка.
- Очень бы хотела, - ответила ей цапля. - Очень-очень, - и по ее щеке скатилась
слеза.
Белка решила позвать на помощь муравья и других зверей. Муравей
считал, что падать умеют все. «Даже кит, - сказал он. - И даже червяк». Он был
абсолютно в этом уверен. И совсем скоро на берегу реки собралось множество
зверей. Они все хорошо умели падать и от души хотели помочь цапле.
Первая идея пришла в голову слону. Вместе с носорогом они хорошенько
разогнались и изо всех сил врезались в цаплю. Ну и сильный же был удар! Носорог
со слоном повалились на спину и барахтались в воде, очень расстроенные.
А цапля так и стояла на одной ноге, она только вскрикнула: «Ой!»
Потом и другие звери пытались свалить цаплю. Они толкали ее, незаметно
подкрадывались и кричали ей в самое ухо, рассказывали дурацкие истории,
раскачивали у нее перед клювом вкусно пахнущим тортом из рыбьей чешуи и со всей
силы наступали ей на пальцы. Цапля не падала.
- Но ведь у всех бывают дни, - пробормотал крот, который был занят сооружением
подземного хода под цаплиной ногой, - когда все так и валится. Разве нет?
- Ну да, - сказал муравей. - Бывают такие дни.
Когда солнышко скрылось за горизонтом, звери бросили свои попытки и
отправились по домам. А цапля осталась одна, в сумерках, в камышах у берега
реки. «А я все стою и стою», - печально подумала она. Время от времени она
поглядывала на лягушонка, а тот снова и снова пытался запрыгнуть на лист
кувшинки, но каждый раз соскальзывал и падал в воду.
Тоон Теллеген
СКАЗКИ ДЛЯ ЖЕНЩИН ДОШКОЛЬНОГО ВОЗРАСТА
Королева-мышь
Жила-была в одном сказочном месте королева, которая любила превращаться в мышь. В маленькую серую мышь с черными умными глазами.
Придворные удивлялись не на шутку, когда порой королева выходила из пустой комнаты, ослепительно молодая и красивая. Как она туда попала, качали головами они. И наверняка догадывались, что тут не обошлось без волшебства. Но никому и в голову не могло придти, что маленькая серая мышка, робко выглядывающая из-за угла, может быть королевой.
И только хитрый дворцовый кот знал обо всем. Долгими зимними вечерами он выслеживал королеву-мышь в полутемных коридорах. Но тщетно. Каждый раз мышь превращалась в красавицу королеву, брала кота на руки и чесала ему за ухом длинными тонкими и нежными пальцами.
Кот урчал. И изредка поглядывал полузакрытыми от удовольствия глазами, не покажется ли вдруг в парчовых складках королевского платья серый мышиный хвостик.
Танцовщица
В одном волшебном городе жила-была танцовщица. Она умела исполнять один чудесный танец, заставляющий сойти с ума любого мужчину.
Когда она танцевала, глаза ее увлажнялись и блестели, и на лице появлялась такая улыбка, что ее уже невозможно было забыть. Женщины завидовали ей, мужчины навсегда теряли головы. И никто в волшебном городе не мог и подумать, что каждое движение танца причиняет ей острую, как дамасский кинжал, боль. Потому-то так изящны, осторожны и мягки, так трепетны и нежны были движения ее танца. Потому и так блестели слезами ее глаза.
И лишь только ее улыбка была настоящей улыбкой радости.
Так случилось, что в один прекрасный день танцовщица влюбилась в сильного и благородного юношу. И вышла за него замуж. Что может быть лучше, чем выйти замуж за любимого человека?
Однажды вечером, обнимая и целуя его при свете луны, танцовщица осмелилась открыть ему тайну своего танца.
И тогда возлюбленный увез ее из волшебного города в тихое маленькое место на берегу моря. Туда, где никто и никогда не видел ее танцев и ее улыбки. Они поселились в старом доме с большой танцевальной залой. Но они никогда не зовут гостей и не собирают балов. Потому что возлюбленный слишком боится причинить танцовщице боль.
Но поздней ночью, когда любимый уже крепко спит, она тихонечко крадется в пустую холодную залу и танцует. Одна, в полной темноте, под едва слышный аккомпанемент своего сердца. И в эти минуты глаза ее ярко блестят, а на губах появляется ослепительная улыбка.
Говорящий ворон
В одном сказочном королевстве жил да был говорящий ворон. Не какой-нибудь тупой расфуфыренный выскочка-попугай, а самый настоящий ворон. Умный, образованный, умеющий говорить на ста тринадцати с половиной языках. Он наверняка мог бы разговаривать и на ста четырнадцати, но последний представитель племени хабахаба был уже стар и перед смертью успел обучить ворона только половине языка. Поэтому так и осталось: сто тринадцать с половиной.
Ворон работал при дворе переводчиком. А летом брал отпуск. Улетал в горы и писал там детские сказки на редком почти никому неизвестном языке маленького африканского народа. Под псевдонимом.
А еще у ворона было развлечение. Пользуясь вечерним полумраком дворцовых переходов и комнат, он заговаривал с фрейлинами. Говорил им разные спешные глупости, читал стихи, рассказывал о далеких диковинных городах и удивительных людях. Сердца бедных глупеньких фрейлин таяли от его речей, как сладкий пломбир под ярким августовским солнцем. И на следующий день они особенно внимательно вглядывались в лица придворных кавалеров, пытаясь угадать, чей мягкий и чарующий голос слушали они вчера. Кавалеры, заметив внимание очарованных дам, становились еще галантнее, чем обычно. Так начинались многие дворцовые романы, тайные или явные. Часто они заканчивались свадьбами.
Поэтому не будем судить ворона слишком строго за его розыгрыши. Он слишком долго жил среди людей, потому-то и его характер слегка испортился.
Однажды теплым летним вечером ворон влетел через открытое окно в спальню к совсем молоденькой новой фрейлине. Ах, как она смеялась его шуткам. И шутила в ответ, и так удачно, что ворон поневоле заслушался. Фрейлина оказалась такой умницей, что в разговоре ворон забыл об осторожности и о времени. И когда лучи рассветного солнца осветили комнату, ворон увидел, как прелестна его собеседница. Как светятся ее искристые глаза. Как изящен изгиб ее тонкой, почти птичьей, шеи.
И он влюбился. По уши. Как глупый желторотый птенец. Это было сильное ответное чувство, потому что фрейлина любила его уже с полуночи.
Свадьба была тихой и скромной, хотя и вызвала много дворцовых сплетен. Какой мезальянс, говорили вокруг. Такая молоденькая, и вышла за ворона. Ведь ему не меньше ста пятидесяти лет.
Они поселились где-то в горах, вдали от людей. Рассказывают, что они очень счастливы. Говорят даже, что недавно ворон научил свою возлюбленную летать. Пока еще невысоко. Не выше кроны деревьев.
Принцесса-дурнушка и слепой дудочник
Жила-была в одном далеком королевстве страшненькая принцесса. Совсем дурнушка. Даже перед людьми неудобно. Но ничего не поделать, некрасивые принцессы бывают даже в сказках. Зато она много читала и вышивала бисером. И еще у нее был абсолютный слух. Да и голос неплохой.
Когда пришла пора выдавать ее замуж, король просто с ног сбился. Но то ли отмеренные полкоролевства были слишком маленькими, то ли принцесса слишком образованная для создания семьи... Годы шли, а с замужеством так ничего и не получалось. Даже одинокий вдовый старик из соседнего королевства не захотел на ней жениться. Так и умер один, в окружении многочисленных непрямых наследников. Такая там потом заварушка была...
Впрочем, я же не об этом.
Не то чтобы принцессу сильно тяготило отсутствие женихов, но видеть отца, посеревшего от безуспешных попыток устроить ее счастье, было тяжеловато. И вот как-то раз, зажав под мышкой любимую книжку, она отправилась путешествовать. Спустилась по каменным дворцовым ступенькам, вышла за тяжелые дубовые ворота, да и отправилась, куда глаза глядят.
А глядели ее глаза в сторону моря, где на золотистом песке сидел слепой дудочник и играл на самодельной флейте.
- У тебя дудочка немного фальшивит, - сказала ему принцесса.
- Знаю, ответил дудочник. – Мне так больше нравится. Напоминает о несовершенстве вселенной.
- Ты смешной, - сказала принцесса.
- А ты красивая, - сказал дудочник. Он не шутил. Просто глаза не мешали ему видеть самое главное.
Они живут на берегу моря в маленькой хижине, совсем не похожей на дворец. У них семеро детей. Принцесса учит их читать добрые книжки и вышивать бисером. Дудочник учит их играть на флейте и закрывать глаза. Чтобы видеть по-настоящему.
А дудочка у него до сих пор немного фальшивит.
Морской серый волк
Что мы все о принцессах, да о дворцах. Я вам вот что расскажу.
На берегу одного сказочного моря жил да был волк. Морской, как вы уже догадались, хотя и серый. Каждое утро волк выходил в море на деревянной лодке и ловил рыбу. Мяса он вообще не ел, потому как положение обязывало. Зато воблу вялил отменную.
Если погода была ветреной и дождливой, вечером после ловли ему приходилось снимать с себя промокшую насквозь шкуру и сушить ее перед камином. В эти минуты он чувствовал себя слабым и незащищенным, словно маленький волчонок, потерявшийся в большом лесу. Да и выглядел примерно так же.
А в остальное время он был суровым и сильным зверем с горящими в темноте глазами, сильными когтистыми и острыми белыми клыками. И разговаривал он глухим хриплым рыком. И даже трубку курил с ароматным яблочным табаком. Все, как и положено настоящему морскому волку, пусть даже серому.
Однажды поздней осенней ночью на море разыгрался шторм. Ветер выл в каминной трубе и стучался в окна то ли градом, то ли мокрым морским песком. Огромные волны с шумом разбивались о берег. Даже луна спряталась от такого безобразия, закутавшись в ватные облака.
Надо ж было так случиться, что именно в эту ужасную ночь в доме волка появилась гостья.
Почему, спросите вы меня.
Не знаю. Может быть, она спасалась от пиратов, которые не осмелились преследовать ее в логове грозного хищника. А может быть, она стала жертвой кораблекрушения, с трудом выбралась на берег и искала, где ей укрыться от непогоды. И волчий домишко со светящимся в темноте окном показался ей вполне безопасным убежищем.
Так или иначе, дверь распахнулась. И в нее вошла насквозь промокшая и продрогшая измученная хрупкая девушка. Волк вскочил ей навстречу, забыв о том, что не совсем одет.
Гостья увидела удивленного и немного растерянного волка и неожиданно рассмеялась. Расхохоталась звонко и заливисто, как маленький золотой колокольчик, забывая о холоде и непогоде, о мокром прилипшем платье и бурых водорослях в спутанных и влажных рыжих волосах.
Что было с ней дальше, никто не знает.
Известно только, что когда на море штиль, волк катает на своей деревянной лодке трех маленьких рыжих детишек в пухлых спасательных жилетах. И его глаза светятся изнутри странным радостным блеском.
Если приглядеться, то можно заметить, что серая просоленная шкура заштопана кое-где заботливой женской рукой. Поизносилась.
Что вы хотите, возраст, все-таки...
Молодая лошадка и бумажный единорог
Жила-была одна молодая лошадка. Веселая, голенастая, с забавной вихрастой челкой и огромными карими глазами. Жила – не тужила. Летом скакала на лугу вместе с цветными бабочками, зимой ела душистое сено и читала книжки.
Так уж вышло, что однажды теплым июльским вечером охомутал ее какой-то франтоватый хитрец. Возможно, он вскружил ей голову изысканными комплиментами. Или, может быть, так ласково и мягко погладил ей гриву, что она потеряла голову.
Их стали видеть вместе. Его: ухоженного, гладко причесанного, в дорогом седле. Ее: уставшую, с пеной на губах от бешеной скачки, с ранами на боках от его блестящий стальных шпор. Какими влюбленными глазами она смотрела на этого франта, когда легким движением вскакивал на нее перед дальней поездкой. Как часто она прощала его. За постоянные отлучки, за долгое одиночество холодными ночами у придорожных кабаков. За соленое железо уздечки, рвущее ее губы. За эти чертовы шпоры. Неужели нельзя без них?!
Неизвестно, чем бы это все кончилось.
Но однажды холодным осенним вечером, когда она ожидала своего беспутного суженого у очередного трактира, влажный порывистый ветер швырнул в нее обрывком старой афиши. Кажется, это была реклама какой-то японской компании. На смятой бумаге был нарисован единорог. Гордый ослепительно белый скакун с изящным витым рогом стоял в зеленой траве у подножия горы со снежной вершиной. У него были огромные карие глаза и вихрастая челка.
Лошадка почувствовала себе очень одинокой. Она вдруг заметила, что совсем продрогла, что саднит сбитое о камни мостовой копыто, что ремни модного дорогого седла затянуты слишком сильно. Так горько стало ей, что она закричала, взвилась и разорвала не слишком прочные путы. И исчезла в холодной ночной темноте...
Я встретил ее пару дней назад.
Она снова весела и беззаботна. Говорит, что собирается в Японию. Искать своего единорога. Уже выучила японский язык. Только вот есть овес бамбуковыми палочками у нее пока не получается.
Уличный кот
В одном совершенно не волшебном городе жил-был обыкновенный уличный кот. Серый, худой, со шрамами на боках. И жизнь его была обычной жизнью кота на городских улицах. Он шлялся по помойкам в поисках объедков, охотился на ожиревших голубей в парке, грелся под летним солнцем, прятался в подворотнях от осенних дождей, прижимался мерзлой снежной зимой к трубе центрального отопления в заиндевевшем подвале. А в свободное от этих занятий время дрался с другими котами, спасался на дереве от злобных собак, а порою вовсю горланил песни в весеннем нестройном кошачьем хоре.
Как-то раз я спросил его, доволен ли он своей жизнью. Неужели ни разу в жизни ему не хотелось попасть в теплый и светлый дом к ласковой хозяйке, которая будет каждое утро наливать ему в блюдце теплого молока. Где зимой можно будет глядеть в окно, лежа на горячей батарее. Где его будут брать на руки, гладить и чесать за ухом.
- Да что ты, хотелось, конечно, - ответил он. - Я обожаю, когда мне чешут за ухом. Умираю просто от удовольствия. Да и хозяйку такую я бы любил всем сердцем. Потому и живу на улице.
И глядя в мои круглые от немого удивления глаза, продолжил.
- Врать ей не хочу. Разве можно обманывать добрую заботливую ласковую и любящую женщину? Раз в два-три месяца меня будет тянуть на улицу. Я буду сходить с ума, метаться по комнатам и орать. Буду драть ее любимый диван. Переверну горшок с цветами. И в конце концов все равно вылезу в неплотно закрытую форточку.
Она начнет переживать, побежит искать меня на улицу. Станет думать, что меня переехала машина, или повесили на дереве малолетние хулиганы. Заплачет…
А через три дня я вернусь. Голодный, грязный, вонючий. Полезу к ней на руки, будто ничего не случилось. И она, дурочка, мне все простит.
Нет, старик, я уж лучше как сейчас. Зимой, конечно, туго приходится, но жить можно.
Он мягко потянулся и исчез в кустах. А я остался. Мне было немного неуютно. Кажется, ошейник от блох слишком сильно затянут. А вообще, мне домой пора, хозяйка наверняка соскучилась.
В.Лукин
Х Р У С Т А Л Ь Н Ы Й О Б Р А З
(Грустные сказки о любви)
Королева
Ожидание затягивалось и Королева стала нервно прохаживаться по залу, то
и дело бросая нетерпеливые взгляды на дверь. Положение складывалось совсем
не ахти, соседи в который уж раз грозили войной, нашествие крыс уничтожило
почти все запасы зерна и голодные толпы осаждали дворец в ожидании чуда.
Чуда, которое по их разумению должна была сотворить она, Королева, их
единовластная правительница и защитница. А она ведь всего-навсего женщина,
волей судеб оказавшаяся так высоко и с трудом удерживающая на своих хрупких
плечах эту тяжкую ношу власти.
Подойдя к окну Королева глянула вниз на бурлящий водоворот подданных и
с грустью подумала о тех чудных временах, когда ничего этого не было и в
помине.
Это было ужасно давно, может быть двадцать, а может и все тридцать лет
назад. Она была тогда совсем еще юной девушкой, любимой и единственной
дочерью могущественного Короля. И будущее было столь лучезарно и безоблачно,
что она даже никогда и не задумывалась о нем. Действительно, зачем, если все
уже предопределено заранее. Все, включая и то, что в положенный срок ей
предстоит выйти замуж, жить в достатке и роскоши, окруженной всеобщей
любовью, заботой, избавленной от всяческих тревог и волнений. И она
действительно свято верила в это, пока не повстречала Шута. Точнее, ей
подарили его на семнадцатилетие. Он был чуть старше своей хозяйки, но
проворен как обезьянка, и главное, что называется от Бога, наделен талантом
смешить и развлекать. И в тот день, когда юная Принцесса впервые увидела
Шута, она до самого вечера хохотала над его проделками. Он был так мил и
забавен, что Принцесса не пожелала с ним расставаться и с тех пор всегда и
везде ее сопровождал Шут. Но больше всего поразило Принцессу то, что ее
родители, такие умные и образованные, зачастую до слез хохотали над многими
его шутками, которые она зачастую даже не понимала. Правда со временем,
повзрослев, она стала замечать в этих остротах и розыгрышах скрытый от
посторонних смыл, и поразилась насколько они порой были точны и глубоки. И
неожиданно Принцесса открыла для себя то, что общение с Шутом ей во сто крат
милее чем визиты всех ухажеров вместе взятых. А осознав это она ужаснулась:
"Какая банальная и пошлая история - влюбиться в собственного шута! Это
она-то, Принцесса, по которой сходят с ума сотни знатнейших женихов со всего
света, та, которая должна свято беречь фамильные традиции и ни на йоту не
уронить чести королевской семьи!" Это горькое и страшное открытие потрясло
Принцессу и она в растерянности не знала, что же ей теперь делать. Открыться
Шуту она не могла, у любых стен есть уши, да и потом воспитание не позволяло
сказать, пусть даже лучшему из шутов:" Я люблю тебя!" Тогда она решила
избавиться от этого чувства, отослав Шута в Охотничий домик и запретив себе
даже думать о нем. Но только лишь две недели разлуки смогла вынести
Принцесса. Всего четырнадцать дней полных слез и бесцельных метаний по
дворцу, срывания злости на слугах и нескончаемого тоскливого ожидания хотя
бы случайной встречи, которая, конечно же, ну никак не могла произойти. А
потом, не выдержав этой пытки, она приказала вернуть Шута во дворец. И когда
он вошел, весело позванивая бубенчиками и сопровождаемый взрывами смеха, его
новые шутки не смогли обмануть Принцессу. Все дело в том, что всего на
какое-то краткое мгновение, но ей удалось заглянуть ему в глаза и увидеть
там такую же невысказанную тоску и безграничную радость встречи, которую она
испытывала сама. Принцесса обмерла от неожиданно нахлынувшего счастья и
тревоги, и спрятала свой сияющий взгляд, что бы никто не смог прочесть в нем
то, что теперь стало ее главной тайной.
Но она была принцесса знатного рода, а он - потомственный королевский
шут и еще его прадед веселил прадеда Принцессы. А потому оба они хорошо
знали что дозволено простому шуту, а чего он не должен делать ни при каких
обстоятельствах. И потому единственное, что позволил себе Шут когда они
остались наедине, был взгляд наполненный любовью и нежностью. Их глаза
встретились и все рассказали друг другу. Так зародилась их любовь. Как ни
странно, но они были счастливы просто будучи рядом, хотя ни одним поступком,
ни единым жестом или взглядом они не могли рассказать друг другу о своих
чувствах. Они довольствовались тем, что просто были вместе, они научились
любить издалека, без слов, цветов и пылких объяснений.
Но даже и такое куцое счастье было недолговечно. Принцесса повзрослела
и пришла пора выбирать из осаждающих ее женихов одного единственного. И как
не обманывали сами себя Принцесса и Шут, втайне друг от друга придумывая
десятки способов избежать этого, день помолвки настал. Конечно же, она
выбрала достойнейшего из всех, но разве же он мог сравниться с ее Шутом!
Выбор дочери так понравился родителям, что они не стали долго тянуть со
свадьбой и сыграли ее вскоре после помолвки. А после шумного пира, уже став
Королевой, она отправилась вместе с мужем в его земли оставив Шута дома.
Королева старалась быть примерной женой и всячески ублажать своего
избранника. Надо сказать, что он был очень доволен, только лишь с
недоумением и беспокойством следил за тем, как день ото дня чахнет его
любимая. Ничто не могло развеять ее грусти, все старания мужа были напрасны.
Молва об этом докатилась до ее родового замка. И то ли родители ее давно уже
все поняли, то ли так вышло случайно, но только на годовщину свадьбы они
прислали ей Шута. И второй раз за время их тайного "романа" они обменялись
взглядами дарящими нежность и безграничное счастье встречи.
Но так уж вышло, что приезд Шута начисто разрушил тот тихий и спокойный
мир в котором жила Королева. Буквально на следующий же день лавина Больших
войн, налетевшая на их коро-левство, лишила ее мужа - и вся тяготы правления
разоренной страной легли на нее. Но как не странно она с честь вышла из
этого трудного положения. То были тяжелые времена, особенно для нее, еще
вчера избалованной девчонки, а сегодня уже единственной правительницы
огромной страны. Но Королева показала себя достойной дочерью своего мудрого
отца. Но только-только все вошло в свою колею, едва она смогла перевести
дух, как новые напасти обрушились на ее голову. Как-то надо унять толпу
беснующуюся перед входом во дворец и успокоить воинственных соседей. А у нее
уже, сказать по чести, совсем не осталось никаких сил для этого. Слуги еще
совсем разленились и она вынуждена уже целых десять минут ждать пока они
удосужатся выполнить ее распоряжение! И не в силах сдержаться, благо никто
не видит, Королева заплакала от собственного бессилия.
В этот момент позади нее скрипнула дверь и Королева услышала мелодичный
перезвон. Желая скрыть слезы и сохранить достоинство королевы она подавила в
себе жгуче желание повернуться и, забыв обо всем, броситься к вошедшему
Шуту, которого наконец-то соблаговолили позвать эти лентяи. Она стояла не
оборачиваясь, каждой клеточкой своего тела впитывая в себя волшебное тепло
его любящего взгляда, чувствуя как он возвращает ей силы и былую уверенность
в себе. Украдкой смахнув слезинки Королева обернулась, ответив Щуту долгим и
внимательным взглядом. Господи, сколько же раз за последние годы эти глаза
удерживали ее от падений и поражений, подсказывали выход из самых
безнадежных ситуаций. Они служили ее надежным пристанищем, последней
соломинкой за которую она хваталась и которая еще ни разу не подводила. Вот
и сейчас, глядя в эти добрые и любящие глаза она нашла в них тот
единственный правильный ответ этой неразрешимой задачи, которую задала ей
судьба. Мысленно поблагодарив Шута и расцеловав, конечно же тоже мысленно,
каждую морщинку на этом бесконечно дорогом лице, она настежь распахнула
двери и вышла на балкон к своему народу.
Евгений Кривченко
Х Р У С Т А Л Ь Н Ы Й О Б Р А З
(Грустные сказки о любви)
Канатоходец
Он знал, что рано или поздно это должно было случиться. Никогда не
угадаешь заранее, что будет тому причиной, и, потому, готовым к этому нужно
быть всегда. Сколько он себя помнил, он ждал этого предательского момента,
за которым лишь краткий миг полета, страшная вспышка боли и бездонная
темнота, поглощающая тебя целиком и навсегда.
И потому, когда канат неожиданно провис и перед глазами поплыли
изумительные оранжевые круги, Канатоходец отчетливо осознал, что сейчас он
сорвется.
Он не испугался, не закричал и не впал в панику, ведь он давно уже был
готов к этому. Канатоходец закрыл глаза, бесполезные в этой бешеной
круговерти запрокинутых лиц, жадно глядящих на него и доверился своему
чутью. Один взмах шестом, другой, ну где же канат? Он сконцентрировал все
свое умение и опыт, и, балансируя на старой гнилой веревке, отвоевывал у
смерти секунду за секундой. А когда Канатоходец окончательно понял, что
удержаться уже не удастся, он широко открыл глаза, чтобы в последний раз
взглянуть на обтрепанный купол шапито. В какую-то мельчайшую долю секунды,
отделявшую его от падения, вместились и трагическая тишина внезапно
умолкшего оркестра, вскрики друзей, и сотни глаз, ожидающих увидеть такое
экзотическое зрелище. И именно эти жадные липкие взгляды, безжалостные и
злорадные, устремленные к нему со всех сторон, должны были стать последним
толчком, отделявшим Канатоходца от гибели.
Но судьбе было угодно распорядиться иначе. Чем же еще объяснить, что
срываясь вниз, он поймал на себе один совершенно необычный взгляд огромных
девичьих глаз. Ужас и страх за Канатоходца, боль и жалость, любовь и
нежность, а главное, желание помочь и даже взять на себя ту дикую боль, что
ворвется в его тело через секунду - сплелись в этом взгляде в диковинный
клубок. И, еще не успев ничего осознать, Канатоходец интуитивно поверил
этому взгляду и словно оттолкнувшись от него, успел перевернуться, и
вцепиться руками в канат. Публика разочарованно ахнула и сплюнула, злобно
выругавшись.
Потом были объятия друзей, выволочка от хозяина шапито и неуемное
желание узнать кто же та девушка спасшая его. В краткий миг падения он
разглядел лишь ее глаза, точнее их выражение. Но пойди найди в этом мрачном
городе девушку, если помнишь только то, как она смотрела на тебя. И
пробродив всю ночь по пустынным улицам и площадям, пугая случайных прохожих,
и ускользая от ночной стражи, Канатоходец к утру вернулся в свой фургончик.
А вечером было новое представление и он опять шел по тонкому
ненадежному канату. Только на этот раз он смотрел не вперед, как обычно, а
вниз. Так идти было намного сложнее и он с трудом сдерживал головокружение,
но зато вся публика была перед ним как на ладони, и он мог ее как следует
рассмотреть. Канатоходец уже отчаялся найти свою спасительницу, внимательно
оглядев всю галерку, партер и ложи, когда вдруг вновь окунулся в этот
удивительный и волшебный взгляд. А окунувшись и проследив за ним, едва опять
не сорвался вниз. Он покачнулся и даже выронил шест, - этот взгляд полный
любви и тревоги исходил из королевской ложи, где сидела девушка в
серебристой полумаске. Канатоходец закрыл глаза и заставил себя успокоиться.
А потом, когда сердце уже не выпрыгивало из груди, а внезапно вспотевшие
ладони были тщательно вытерты об трико он взглянул вниз, в эти спасительные
глаза. И когда их взгляды встретились, и девушка из ложи покраснела, увидев,
что он все понял, Канатоходец только для нее одной сделал двойное сальто
назад. Публика была в восторге, а незнакомка отблагодарила его таким
взглядом, что ему захотелось спрыгнуть к ней вниз немедленно.
Так продолжалось довольно долго. Каждый вечер девушка в полумаске
занимала свое место и затаив дыхание следила за Канатоходцем. А тот,
выполнив обычный набор трюков останавливался, и бросив долгий и внимательный
взгляд на королевскую ложу, проделывал нечто такое, что никто и представить
себе не мог. И за все время этого удивительного романа во взглядах,
Канатоходец не разу ни повторился.
Я не знаю точно, встречались ли они помимо этих ежевечерних
представлений и было ли известно Канатоходцу кто она, девушка из ложи. Хотя,
думаю, что он все знал, иначе не вышел бы на арену в тот последний вечер,
когда цирк оцепили королевские жандармы. Видимо кто-то донес королю, что его
дочь увлеклась уличным шутом из балагана. Местный король, вообщем-то, был не
то чтобы очень жесток, но честь семьи ценил превыше всего. А посему,
Канатоходец нисколько не удивился, когда в один из вечеров его друг клоун
предупредил, что канат подрезан и порвется, едва Канатоходец на него ступит.
Он знал, что рано или поздно это должно было случиться. Конечно же он
мог бы бежать, но ведь тогда он вряд ли когда-нибудь еще увидит этот
чудесный взгляд, так много ему давший и столькому научивший. И он вышел на
арену. Он старался быть предельно осторожен идя по канату, но, дойдя до
середины, Канатоходец разглядел место надреза и понял, что это конец. Канат
и так-то был не ахти, а теперь вообще держался на двух тонких нитках. И
последний раз взглянув в эти ставшие такими родными глаза, он крепко
зажмурился и шагнул вперед. Он ясно ощутил как лопнул под ногой канат. Внизу
заорали: "Ух-ты!", и предсмертная легкость окутала тело. Но падение было
столь кратким, что Канатоходец даже не успел его почувствовать. Не успел
потому, что под ногами ясно прощупывался другой канат! Боясь поверить в это
чудо, не открывая плотно зажмуренных глаз, он ощупью пошел по этому
неизвестно откуда взявшемуся канату.
А обалдевшая публика, разинув рты, во все глаза глядела, как между
двумя болтающимися обрывками каната по тонкому лучику взгляда уверенно шел
Канатоходец.
Евгений Кривченко
Старая грустная не-сказилка
Серый тусклый вечер серого тусклого дня. Темно. Мокро. Низкие тучи почти ложатся на крыши домов. Глупый одинокий щенок карабкается по ступенькам на чердак. Он просовывает удивленную мордочку в дверь, которую кто-то оставил открытой и разглядывает пыльные чердачные внутренности. Обходит какие-то сломанные двери и витки проводов. Чихает. Из разбитого окошка тянет влажным воздухом. Старая чердачная кошка щурит на него глаза и перестает облизывать лапу. Она подходит к нему и делает пару кругов. Щенок усаживается и с немым восхищением смотрит на диковинного зверя. Кошка взмахивает хвостом и выходит в окошко. Щенок, помедлив, вылезает за ней. Мокрая гремящая жесть скользит под лапами. Щенок предательски сползает к краю крыши. Кошка наблюдает. У щенка кружится голова. Коготки цокают по металлу. Страшно. Щенок повизгивает и смотрит на странного зверя. В ночном воздухе чайка взгрохатывает крыльями и падает вниз. Щенок закрывает глаза и сидит так, пока сердце загнанно бьется в ушах. Открывает глаза. Кошка уходит вдаль по гребню крыши. Щенок, перемазанный в чердачной пыли, медленно спускается по лестнице. Ступенька за ступенькой. Дверь квартиры приоткрыта. Кто-то стоит на площадке, перевесившись через перила и кричит: "Ну что, он там?.." Снизу что-то неразборчиво отвечают. Щенок входит в полосу света и зажмуривается. Его хватают на руки и задают сотню вопросов. Кричат вниз. Слегка шлепают. Несут мыться и чиститься. Потом он долго лежит на коврике в темноте и не может уснуть. Рядом лежат пожеванный медвежонок и мячик. Ткнуть мячик носом. Утащить медвежонка с собой. Все не то. Не так. Неправильно. А потом щенок засыпает. И ему снятся сны, от которых он повизгивает и дрыгает лапками. Сны про чердачную кошку, про мокрую скользкую крышу и птицу, которая упала.
Ева Орловская
Сказилка про вилку
В дверь позвонили. Вилка, выпущенная из рук, упала на пол. Не успела она обрадоваться, что придет женщина, как отлетела под шкаф - ее туда случайно запнули, пока бежали открывать двери. Вилка страшно растерялась. Она еще ни разу не была под шкафом. Да еще и не увидела, кто пришел. Почему-то это расстраивало ее больше всего.
Под шкафом было темно и совсем ничего не происходило. Это было совсем непохоже на ящик со столовыми приборами, в котором лежали острозубые вилки, щеголеватые ножи и блестящие ложки. В ящике всегда было шумно. Все смеялись, шутили, строили друг другу глазки и успокаивались только далеко заполночь. Под шкафом было тихо. Там лежали маленькие комочки пыли и иногда боком пробегал маленький паучок. Он прятался за дальней ножкой шкафа и выглядывал оттуда, страшно тараща глазки.
Вилка провела под шкафом два дня. На душе у нее было тихо. А на третий день под шкаф просунулся нос пылесоса и вилка радостно звякнула об насадку. Ее вытащили, повертели в руках, похмыкали и бросили в раковину. Потом вилку вымыли горячей водой, сунули в сушилку, а потом и в ящик. Сказать, что вилка была рада - ничего не сказать. Она рассказывала о случившемся с ней, хихикала и сплетничала, пока язык у нее не начал заплетаться. Потом в ящике все затихли и заснули. И только вилке снилось, что она под шкафом и паучок пробегает, боязливо на нее поглядывая. А потом они с паучком даже подружились. Во сне.
Ева Орловская
СКАЗКА О ДВУХ СНАХ
Жил-был сон. Добрый, веселый, разноцветный. Когда наплывала ночь, приходило время спать, сон забирался под подушки к маленьким и взрослым. И не только к ним. Сон проскальзывал под подстилки к ласковым кошкам и даже самым сердитым собакам. Заберется сон под
подушку или подстилку и начинает рассказывать разные интересные приятные истории.
Добрый сон знал множество забавных сказок и историй. Например, мамам сон рассказывал о том, что их дочки получали пятерки по рисованию, или о том, что пирожки в последнее воскресенье очень удались.
Девочкам сон дарил сказку о том, что все на свете воробьи и вороны превратились в прекрасных жар-птиц. Это было слишком ярко, но очень красиво. Веселым котятам добрый сон напоминал о том, как весело играть с бумажным бантиком, а щенятам — о вкусной косточке.
Просто невозможно вспомнить все, что знал добрый сон. Добрый сон рассказывал о заснеженных сказочных зимних деревьях, о зеленой-пре-зеленой летней траве, о ледяных сосульках, о красной землянике, а еще о веселых играх и красивых куклах.
Добрый сон, наверное, потому и был добрым и веселым, что постоянно рассказывал о приятных вещах.
Ночью все спят, а потому забот у доброго сна хватало: одному успел присниться, другому, здесь успей, там не опоздай.
А если опоздает добрый сон? Тогда — беда: его опередит сон злой. Злой, грустный сон не рассказывал веселых, добрых сказок. Все его истории были печальными или даже страшноватыми.
Например, про бабу-ягу, или про ангину, или про то, как поссорились лучшие друзья. После такого сна обязательно болит голова, плакать хочется. Потому добрый сон всегда старался прошмыгнуть под подушку раньше злого. Добрый сон всегда старался защитить нас от сна злого.
Но как ни торопился добрый сон, не каждый раз удавалось ему уберечь всех от сна злого. И тогда вот что придумал добрый сон.
— Я поговорю со злым сном. Я попрошу его не рассказывать никому своих страшных, печальных сказок,— решил добрый сон.
И вот в стране Сказок, у волшебного озера, возле елки смешинок и грустинок, встретились два сна — добрый и злой. Поговорить встретились.
— Послушай, злой сон! Зачем ты злой? Ты что молчишь? Ответь, злой сон.
А он молчит.
— Ты злишься и потому рассказываешь грустные и страшные сказки? А он молчит. И вздыхает.
— Ты что молчишь?— удивляется добрый сон.— И что вздыхаешь? А? А он вздыхает грустно-грустно.
— Послушай!— спохватился добрый сон.— Может, ты вовсе не злой? Может, ты просто грустный оттого, что не знаешь ни одной доброй сказки?
Снова вздохнул сон, тот, что то ли злой, то ли грустный. Вздохнул, но на этот раз будто с облегчением.
— Добрый сон!— сказал он.— Ах, добрый сон! Мне так грустно-прегрустно... Я очень не хочу быть злым. Но дело в том... В том дело. Я думаю, ты не поверишь, но я правда не знаю ни одной доброй сказки. Потому и рассказываю злые. Ведь я же сон, мне положено что-нибудь рассказывать.
— Неужели?! Неужели ты не знаешь ни одной доброй сказки?! Ведь их так много.
— Не знаю... Ни одной...
— Как же это вышло так, бедный грустный сон?
— Не помню...
— Что же мне с тобой делать?— совсем растерялся добрый сон.
— Не знаю...
В это время волшебная елка, под которой разговаривали сны, елка смешинок и грустинок, зашуршала своими иголками-хвоинками. Сны прислушались. Тогда елка уронила одну иголочку, потом еще одну, потом еще, и еще, и еще... Падали зеленые иголки и превращались в яркие разноцветные листы с веселыми картинками. Листочки легли один на Другой, а две последние упавшие елкины иголки превратились в замечательную зеленую обложку, и получилась книжка «ДОБРЫЕ СКАЗКИ» — вот что было написано на обложке.
— Елка! — обрадовался добрый сон.— Милая елка, ты замечательно придумала. Пусть грустный сон читает добрые сказки, тогда он перестанет быть злым. Перестанешь?
— Перестану,— согласился второй сон. С тех пор, перед тем как присниться кому-нибудь, он читает одну из добрых сказок. Прочитал уже почти всю книжку.
Некоторые сказки знает наизусть и рассказывает по многу раз. Но иногда, по старой, злой привычке, он забывается и рассказывает печальные сказки. Реже, все реже и реже так получается. Ведь он уже не злой, а наполовину добрый. Не грустный, а наполовину веселый.
Скоро сон дочитает подаренную волшебной елкой книжку добрых сказок и станет обыкновенным добрым, веселым сном.
Подождем.
Наталья Абрамцева
ПРО КОЛЮЧКИ
Жил-был кактус. Он жил на подоконнике в красивом горшке. Раз в год кактус расцветал. Один-единственный раз в году на макушке у него распускался один-единственный цветок. Прекрасный! Красно- бело- желто- розовый со множеством лепестков!
Весь остальной год у кактуса были иголки — вся головка в иголочках. Вместе с кактусом жили взрослые люди, маленькие дети, и еще жил-был веселый котенок.
Котенок очень уважал кактус. А все почему? А потому, что у него, у котенка, никогда, ну ни разу в жизни, не расцветал на макушке такой замечательный цветок, как у кактуса. Даже самая простая ромашка не распускалась на макушке котенка. А ему так хотелось! Но ничего не поделаешь — придется любоваться чужими цветами. Самое интересное, «то котенок знал о цветах кактуса только по рассказам взрослых. А сам пока не видел. Ведь он маленький. И вот, когда наконец распустился необыкновенный цветок, котенку очень захотелось не только рассмотреть его, но и понюхать.
Котенок осторожно прыгнул на подоконник, подошел к цветущему кактусу, восхищенно захлопал зелеными глазами.
— Какой! Красивый! У вас! Цветок!— почти задохнулся котенок от восторга.
— Да,— серьезно ответил кактус. Кактусы всегда серьезны.— Да, котенок, ты прав.
— А можно,— робко спросил котенок,— я понюхаю ваш цветок? Раз он такой красивый, наверное, он очень ароматный.
Кактус не стал объяснять котенку, что его цветы никогда не пахнут. Котенок зажмурился, вытянул шейку, потянулся к цветку и... вдруг отпрыгнул в самый угол подоконника, к стеклу прижался.
— Ой, ой! Нос уколол! Вы что же когти не убираете?
— Когти?— удивился кактус.— Какие когти?
— Ну те, что на вас растут. Я же свои убираю.— Котенок показал мягкую лапку.— Вот! А могу выпустить. Вот так. Ну я же прячу! А вы царапаетесь! Зачем?
— Ах, вот ты о чем,— отозвался кактус,— это не когти, это иглы.
— Не важно, когти или иглы! Важно, они колются!!! Ну так почему же вы не убираете их?
— Иглы — это вещь нужная. Тебе же бывают нужны твои когти?
— Мне когти нужны,— ответил котенок,— на всякий случай. Я могу выпустить когти и царапаться, если, например, придет волк. Или кто-то еще злой. И потом, когти мне нужны для того, чтобы лазить по деревьям. Я же все-таки котенок. А вы просто царапаетесь. Непонятно, почему царапаетесь?
— Понятно. Очень понятно,— ответил кактус,— царапаюсь, потому что колючий.
— Так зачем? Зачем же вы колючий? Я никак не понимаю? Может быть, вы цветок охраняете?
— Нет, не охраняю. Я всегда колючий. И без цветка. Так лучше.
— Лучше?!— возмутился котенок.— Я вот нос уколол. Что в этом хорошего?
— Я, знаешь ли, не хотел тебя колоть,— равнодушно ответил кактус,— случайно вышло.
— Нет, не случайно, а потому, что вы колючий.
— Ну да,— согласился кактус,— я колючий. Я не злой. Я просто привык быть колючим. Привык, и все. Понимаешь? Понимаешь, я спрашиваю? Ну, что ты молчишь?— почему-то растерялся кактус.— Ладно. Подойди поближе. Посмотри цветок. Может, вдруг да и не уколешься.
— Спасибо,— грустно ответил котенок,— я отсюда хорошо вижу. У вас очень, очень, очень красивый цветок. Просто необыкновенный. Но я лучше пойду. С вами как-то... как-то не так с вами.
Котенок мягко спрыгнул с подоконника. Посидел, погрустил о чем-то. Посмотрел на свою лапку со спрятанными коготками. И решил, что ни за что не согласился бы быть таким колючим-царапучим, как этот кактус. Царапучим просто так. Колючим по привычке. Ни за что бы не согласился! Даже за самый красивый цветок.
Наталья Абрамцева
ЧУДО-ХОЗЯЮШКА
Жила-была хозяйка. Добрая, ласковая хозяюшка. Хлопотливая, аккуратная. Все кастрюльки, сковородки блестели у нее, как зеркальные. Скатерти были как ни у кого чистыми и накрахмаленными. А полотенца такими свежими и наглаженными, что, казалось, готовы были взлететь.
Если на одной из ее многочисленных белоснежных салфеток появлялось какое-нибудь крохотное пятнышко, хозяйка приходила просто в ужас. Она замачивала и кипятила салфетку с разными порошками, отбеливала, стирала, полоскала ее с таким усердием, что каким бы упрямым ни было пятнышко, оно исчезало навсегда. Рассказы о замечательной хозяйке разбежались далеко-далеко.
Однажды вечером хозяйка услышала странный звук: будто кто-то царапается к ней в дверь. Открыла — и видит: сидит огромный-преогромный, косматый-прекосматый пес. И такой уж черный, что представить трудно. Сидит эта зверюга и плачет. Так горько плакала огромная собака, что хозяюшка даже не испугалась ее.
— Что с тобой,— говорит,— собаченька, случилось? Почему ты плачешь?
— Дразнятся все,— всхлипывает пес,— и люди, и собаки, и даже кошки!
— Дразнятся? Почему же?
— Да, понимаете, у меня хозяин веселый... Очень уж веселый, не подумал и назвал меня... Стыдно сказать... Снежком назвал... Хозяйка всплеснула руками и охнула.
— А какой я Снежок?— продолжал пес, встряхивая длинными черными космами.— Я слышал, вы хозяйка необыкновенная. Все-все можете. И отбелить, и отстирать все на свете умеете. Может быть, вы... согласились бы...— совсем застеснялся пес,— меня Снежком настоящим сделать?— Он осторожно посмотрел на хозяйку.
— Да я...— запиналась хозяюшка,— я никогда не стирала собак.
— А может быть, все-таки попробуете?— Косматый черный пес умоляюще смотрел и подвывал.
— Ну что ж, заходи. Посмотрим, что с тобой можно сделать. Снежок нерешительно вздохнул и, осторожно ступая, вошел в квартиру. Чистота... Порядок... Светло и уютно. Еще чернее кажется черный
Снежок.
Посмотрела на него хозяюшка и говорит:
— Ты меня прости, пожалуйста, Снежок, но, может быть, ты просто не очень часто моешься?
— Я?! Не моюсь?!— Пес даже взвизгнул от обиды.— Да я три раза в день моюсь специальным собачьим шампунем. А все черный.
— Собачий шампунь — это, конечно, хорошо. Но если ты не против, я помою тебя другими шампунями.
— Я нисколько не против. Делайте все, что нужно. А то ведь... даже кошки смеются!— снова всхлипнул пес.
И хозяйка стала его мыть. Сначала желтым шампунем, потом зеленым, потом синим, потом розовым, потом порошками «Лотос» и «Астра», потом держала в отбеливателе «Лебедь». Потом тщательно прополоскала кипяченой водой, потом водой с уксусом. А Снежок и не думал белеть.
— Придется кипятить,— решительно сказала хозяюшка.
— Да я же сварюсь!— испугался пес.
— Не волнуйся,— успокоила его хозяюшка,— не тебя, а твою шкурку кипятить буду. Шубку свою черную снимай.
— А как же я? А в чем же я?
— А ты пока надень вот это.
И хозяйка протянула Снежку халат: толстый, махровый, белый-белый в мелкие сиреневые цветочки. Снежок быстро сбросил шубку и влез в халат. Халат оказался в самый раз. Он так шел Снежку, что, казалось, пес в нем и родился.
Хозяюшка стала кипятить косматую черную шкурку. И опять напрасно. Ни один волосок не побелел. Расстроилась хозяйка:
— Не могу помочь тебе, собаченька.
Совсем загрустил Снежок. Уже хотел переодеваться в свою черную шубку-шкурку. Вдруг хозяйка задумалась о чем-то и спрашивает:
— А если ты будешь не совсем белый, а в цветочек, как этот халатик? Снежок подошел к большому зеркалу, долго рассматривал себя и остался очень доволен:
— Здо-о-орово! Просто замечательно! Нарядно-то как!! Эти вредные кошки завидовать будут! Только вот рукавов нет для задних лап.
— Ну, Снежок, это не беда.
Взяла чудо-хозяюшка ножницы, иголку, нитки. И вот уже готова чудесная махровая шкурка, белая с сиреневыми цветочками. Смотрится Снежок в зеркало — насмотреться не может.
А хозяюшка аккуратно сложила черную шкурку, положила ее в пакет и перевязала лентой.
— Захвати с собой, может быть, твой странный хозяин Угольком тебя назвать захочет.
...Так появился махровый белый пес в сиреневый цветочек. И если ты встретишь его, он обязательно расскажет тебе о чудо- хозяйке, с которой крепко подружился.
Наталья Абрамцева
ПОДСЛУШАННОЕ СЧАСТЬЕ
Все уснуло. В кухне совсем темно. Толстый, высокомерный, обычно мрачный и неразговорчивый Кувшин не замечает, что Чашка не одна, что рядом с ней - Ложка, и говорит:
- С тех пор как я увидел тебя, Чашка, ничего мне не мило на этой полке. Я люблю тебя, слышишь, люблю так, что не могу даже вместить в себя эту любовь...
Кувшин многого не может вместить - ведь он рассчитан только на три литра. Но любовь не меряют на литры, и поэтому признание Кувшина звучит довольно трогательно. По крайней мере, таким оно кажется Ложке - невольной свидетельнице этого разговора.
- Пойдем со мной, Чашка, - продолжает Кувшин, - я уведу тебя в сказочную страну, в страну Чистых Скатертей и Просторных Буфетов. А если не хочешь, Чашка, мы останемся здесь и будем все равно счастливы.
«Пойдем со мной, Чашка», - говорит Кувшин, но Ложка слышит совсем другое. И кажется ей, что говорит это вовсе не Кувшин, а ее знакомый маленький Ножик.
«Пойдем со мной, Ложка, - слышится ей. - Я люблю тебя, и поэтому ты будешь всюду со мной счастлива».
И они идут, идут вдвоем в чудесную страну Чистых Скатертей и Просторных Буфетов. Вернее, даже не идут, а летят, потому что их несет туда сказочный ковер-самолет, который люди называют подносом.
Вот, наконец, и она, эта прекрасная страна. В ней действительно стол с очень чистой скатертью, и вообще всюду такая чистота, что неряшливые пылинки в ужасе выбрасываются прямо из окна.
- Ну как, - спрашивает Ножик, когда они сходят с подноса на скатерть, - нравится тебе здесь?
- Да, очень нравится, - отвечает Ложка. Но больше всего ей нравится в эту минуту сам Ножик, который так и сияет от счастья.
И маленькая Ложка улыбается ему...
А потом, когда в кухню заглядывает рассвет, все оказывается совсем иначе. Кувшин стоит на своем месте, по-прежнему высокомерный и неразговорчивый, и полон он, как всегда, простокваши, а совсем не любви. И у Ножика очень скучный, неинтересный вид. Никак не похоже, чтобы он знал дорогу в Страну Счастья.
Но Ложка верит, что это не так.
Она ждет ночи...
ЛЮБОВЬ
Былинка полюбила Солнце...
Конечно, на взаимность ей трудно было рассчитывать: у Солнца столько всего на земле, что где ему заметить маленькую неказистую Былинку! Да и хороша пара: Былинка - и Солнце!
Но Былинка думала, что пара была б хороша, и тянулась к Солнцу изо всех сил. Она так упорно к нему тянулась, что вытянулась в высокую, стройную Акацию.
Красивая Акация, чудесная Акация - кто узнает в ней теперь прежнюю Былинку! Вот что делает с нами любовь, даже неразделенная...
ТЕНЬ
Что и говорить, этот Фонарь был первым парнем на перекрестке. К нему тянулись провода, тоненькие акации весело купались в его свете, прохожие почтительно сторонились, проходя мимо него. А Фонарь ничего этого не замечал. Он смотрел вверх, перемигиваясь со звездами, которые по вечерам заглядывали к нему на огонек.
Но однажды Фонарь случайно глянул вниз, и это решило его судьбу. Внизу он увидел странную незнакомку. Одетая во все черное, она покорно лежала у ног Фонаря и, казалось, ждала, когда он обратит на нее внимание.
- Кто вы? - спросил Фонарь. - Я вас раньше никогда не видел.
- Я Тень, - ответила незнакомка.
- Тень... - в раздумье повторил Фонарь. - Не приходилось слышать. Вы, видно, не здешняя?
- Я твоя, - прошептала Тень, этим неожиданно смелым ответом кладя предел всем дальнейшим расспросам.
Фонарь смутился. Он хоть и был первым парнем на перекрестке, но не привык к таким легким победам.
И все же признание Тени было ему приятно. Приятность тут же перешла в симпатию, симпатия - в увлечение, а увлечение - в любовь. В жизни так часто бывает.
И опять-таки, как это бывает в жизни, вслед за любовью пришли заботы.
- Почему ты лежишь? - тревожно спросил Фонарь. - Тебе нездоровится?
- Нет, нет, не волнуйся, - успокоила его Тень. - Я совершенно здорова. Но я всегда буду лежать у твоих ног.
- Милая! - умилился Фонарь. - Я не стою такой любви.
- Ты яркий, - сказала Тень. - Я всегда буду с тобой. С одним тобой.
Дальнейший разговор принял характер, представляющий интерес только для собеседников.
Они встречались каждую ночь - Фонарь и его Тень - и, по всем внешним признакам, были довольны друг другом. Фонарь давно забыл о звездах и видел только свою Тень - больше его в мире ничего не интересовало. Даже закрыв глаза (а это бывало днем, потому что все фонари спят днем), он любовался своей Тенью.
Но однажды в полдень, когда Фонарю не очень спалось, он вдруг услышал голос Тени. Фонарь прислушался и вскоре сообразил, что Тень говорит с Солнцем - большим и ярким светилом, о котором Фонарь знал только понаслышке.
- Я твоя, - говорила Тень Солнцу. - Ты видишь - я у твоих ног... Я твоя...
Фонарю захотелось немедленно вмешаться, но он сдержал себя: было как-то неловко заводить разговор при постороннем Солнце. Зато вечером он выложил ей все. Ему ли, Фонарю, бояться собственной Тени!
- При чем здесь Солнце? Я не знаю никакого Солнца, - оправдывалась Тень, но Фонарь был неумолим.
- Уходи сейчас же! - заявил он. - Я не хочу тебя знать!
- Знай меня, знай! - захныкала Тень. - Я не могу от тебя уйти.
И она говорила правду: разве может Тень уйти от такого яркого Фонаря?
- Не сердись на меня! - ныла Тень. - Давай помиримся...
Фонарь покачал головой.
О, напрасно он это сделал! Он покачал головой слишком категорически и - разбился. Многие потом судачили о том, что Фонарь покончил с собой от любви. А между тем это произошло только от его принципиальности.
Вот теперь Тень не пришлось упрашивать. Что ей оставалось делать возле разбитого Фонаря? Она прицепилась к пробегавшему мимо Автобусу и - была такова.
Так и бродит Тень по свету, липнет ко всем, каждому предлагает свою дружбу. Возможно, она и за вами увяжется.
КУРИЦА
- Что ты грустишь? - спросила Курица Травинку.
- Мне нужен дождь. Без него я совсем завяну.
- А ты чего голову повесила? Тебе чего не хватает? - спросила Курица Ромашку.
- Дождь, только дождь мне нужен, - ответила Ромашка.
Интересно, кто он такой, этот дождь? Должно быть, красавец, не чета здешним петухам. Конечно, красавец, если все по нем с ума сходят!
Так подумала Курица, а потом и сама загрустила. И когда к ней подошел молодой Петух, который давно добивался ее расположения, она даже не взглянула на него. Она сидела, думала и вздыхала. Жизнь без любви - не жизнь, даже в самом лучшем курятнике.
- Что ты все квохчешь? - не выдержала Наседка. - Спала бы лучше...
- Ох, ты ничего не понимаешь, - опять вздохнула Курица. - Мне нужен дождь. Без него я совсем завяну.
Наседка только развела крыльями и опять задремала.
А наутро пошел дождь.
- Эй, хохлатка! Вон и твой долгожданный! - крикнула Наседка. - Беги скорее, пока не прошел!
Курица выскочила из курятника, но тотчас же влетела обратно.
- Да он мокрый! - кудахтала она, отряхивая крылышки. - Какой невежа, грубиян! И что в нем могли найти Травинка и Ромашка?
Когда молодой Петух подошел к ней, чтобы выразить свое сочувствие - он показался ей значительно интересней. «Это ничего, что у него немножко кривые ноги. Это даже красиво», - решила она про себя.
Через несколько дней они поженились и отправились в свадебное путешествие - через двор к дровяному сараю и обратно.
Как это было интересно! Петух оказался очень галантным кавалером и так потешно кричал «Ку-ка-ре-ку!», что Курице не приходилось скучать.
Но вот в пути новобрачные встретили Травинку и Ромашку. Курицыному удивлению не было границ, когда она увидела, что Травинка и Ромашка поднялись, посвежели - одним словом, выглядели отлично. От былой грусти не осталось и следа.
- Ну, как дождь? - спросила Курица не без ехидства.
- Хороший дождь. Такой сильный! Он недавно прошел - вы разве не встретились?
«Какое лицемерие! - подумала Курица. - Радуются они, конечно, не приходу дождя, а его уходу. Я-то знаю, чего он стоит!»
И, подхватив своего Петуха, Курица заспешила прочь: все-таки Петух был недурен собой, хоть у него и были кривые ноги.
Но ему она ничего не сказала об истории с дождем. Во-первых, она слишком любила своего Петуха, чтобы его расстраивать, а во-вторых, в глубине души, Курица рассчитывала как-нибудь, при удобном случае, еще раз выскочить под дождь. Просто из любопытства.
СКРОМНОСТЬ
- Посмотрите, как хорошо у нас в комнате, - говорит Занавеска деревьям с улицы.
- Посмотрите, как хорошо у нас на улице, - говорит она комнатной мебели.
- Мы ничего не видим, - отвечают деревья.
- Нам ничего не видно, - отвечает мебель.
- Мы видим только тебя...
- Только тебя...
- Ну что вы, - смущается Занавеска, - не такая уж я красивая...
НЕЖНОСТЬ
Лучи сыплются на Землю, как снег, но совсем иначе ее согревают.
Снег напяливал на нее шубу, кутал Землю, советовал беречься, строго соблюдать постельный режим. Что поделаешь, видно, он, Снег, имел на это право...
Лучи скользят по воздуху, почти не смея коснуться Земли. У них нет теплых шуб, у них нет мудрых советов. Им остается согревать Землю только своей нежностью...
Феликс Кривин
КАРАНДАШ И РЕЗИНКА
Поженились Карандаш и Резинка, свадьбу сыграли - и живут себе спокойно.
Карандаш-то остер, да Резинка мягка, уступчива. Так и ладят.
Смотрят на молодую пару знакомые, удивляются: что-то здесь не то, не так, как обычно бывает. Дружки Карандаша, перья, донимают его в мужской компании:
- Сплоховал ты, брат! Резинка тобой как хочет вертит. Ты еще и слова сказать не успеешь, а она его - насмарку. Где же твое мужское самолюбие?
А подружки Резинки, бритвы, ее донимают:
- Много воли даешь своему Карандашу. Гляди, наплачешься с ним из-за своей мягкости. Он тебе пропишет!..
Такие наставления в конце концов сделали свое дело. Карандаш, чтоб отстоять свое мужское самолюбие, стал нести всякую околесицу, а Резинка, в целях самозащиты и укрепления семьи, пошла стирать вообще все, что Карандаш ни напишет. И разошлись Карандаш и Резинка, не прожив и месяца.
Перья и бритвы очень остро переживали разлад в семье Карандаша.
Единственным утешением для них было то, что все случилось именно так, как они предсказывали.
ПРОБОЧНОЕ ВОСПИТАНИЕ
В семье Сверла радостное событие: сын родился.
Родители не налюбуются отпрыском, соседи смотрят - удивляются: вылитый отец!
И назвали сына Штопором.
Время идет, крепнет Штопор, мужает. Ему бы настоящее дело изучить, на металле себя попробовать (Сверла ведь все потомственные металлисты), да родители не дают: молод еще, пусть сперва на чем-нибудь мягоньком поучится.
Носит отец домой пробки - специальные пробки, утвержденные министерством просвещения, - и на них учится Штопор сверлильному мастерству.
Вот так и воспитывается сын Сверла - на пробках. Когда же приходит пора и пробуют дать ему чего-нибудь потверже (посверли, мол, уже научился) - куда там! Штопор и слушать не хочет! Начинает сам для себя пробки искать, к бутылкам присматриваться.
Удивляются старые Сверла; и как это их сын с дороги сбился?
ФОРТОЧКА
Любопытная, ветреная Форточка выглянула во двор («Интересно, по ком это сохнет Простыня?») и увидела такую картину.
По двору, ломая ветви деревьев и отшибая штукатурку от стен, летал большой Футбольный Мяч. Мяч был в ударе, и Форточка залюбовалась им. «Какая красота, - думала она, - какая сила!»
Форточке очень хотелось познакомиться с Мячом, но он все летал и летал, и никакие знакомства его, по-видимому, не интересовали.
Налетавшись до упаду, Мяч немного отдохнул (пока судья разнимал двух задравшихся полузащитников), а потом опять рванулся с земли и влетел прямо в опрокинутую бочку, которая здесь заменяла ворота.
Это было очень здорово, и Форточка прямо-таки содрогнулась от восторга. Она хлопала так громко, что Мяч наконец заметил ее.
Привыкший к легким победам, он небрежно подлетел к Форточке, и встреча состоялась чуточку раньше, чем успел прибежать дворник - главный судья этого состязания...
Потом все ругали Мяч и жалели Форточку, у которой таким нелепым образом была разбита жизнь.
А на следующий день Мяч опять летал по двору, и другая ветреная Форточка громко хлопала ему и с нетерпением ждала встречи.
Феликс Кривин
Выключатель и Лампочка
(автор неизвестен)
Выключатель был маленький-маленький. К тому же - черный, и, как говорили,- плоский. Лампочка была большая-большая. К тому же - яркая и одетая в столь прекрасную и модную люстру, что нет ничего удивительного - Выключатель в нее влюбился. Ему очень нравилось, что она то вспыхивала - и тогда казалась веселой и беззаботной, то гасла - и тогда представлялась задумчивой и нежной. К тому же, у нее были такие прекрасные формы, а эта широкополая люстра - с ума сойти! В общем, Выключатель очень страдал. Лампа висела в центре комнаты, а Выключатель торчал в углу, откуда мог только вздыхать. Лампочка кокетливо подмигивала. Но быть вместе они никак не могли. Никогда.
Оконное Стекло было никакое. Его даже никто не замечал. Смотрели, казалось бы, на него, а говорили что-нибудь вроде: "Какая сегодня хорошая погода". Или: "Посмотри, какой на улице смешной щенок". А про Оконное Стекло никто никогда не говорил ничего хорошего, разве ругали иногда: "Стекло, говорили, опять грязное". Было отчего разозлиться и обидеться. К тому же, Оконное Стекло считалось далеким родственником лампочки, и судьба Лампочки всегда казалась ему более светлой.
И вот однажды Оконное Стекло сказало: "Послушай, друг Выключатель.- Выключатель и Оконное Стекло никогда не дружили, но когда говорят что-нибудь неприятное - часто лгут. - Послушай, друг Выключатель, - повторило Оконное Стекло для пущей убедительности. - Ты хоть знаешь, по кому вздыхаешь, наивный? Ты хоть знаешь, что Лампочка без тебя жить не может?"
Выключатель очень обрадовался и испугался. Так всегда бывает, когда дело касается любви.
"Ты же ее король, ее начальник, ее предводитель, - Оконное Стекло даже задрожало от волнения. Когда хочешь сделать гадость - тоже волнуешься. - Если ты захочешь - она будет светиться. Не захочешь - погаснет. Было бы твое желание - и она будет мигать каждую секунду или не гореть вовсе. Что ты страдаешь? Она - твоя слуга, подчиненная, рабыня. А ты по ней вздыхаешь, дурачок..."
От удивления Выключатель ушел в себя - выключился и тотчас погасла Лампочка.
"Что ты мне сказал? Как ты можешь так называть ее!" - вышел из себя Выключатель, и Лампочка включилась. "Ну, убедился?" - радостно задребезжало Оконное Стекло. "Это правда, ты так зависишь от меня?" - спросил Выключатель Лампочку, потому что влюбленные верят только друг другу.
"Правда, - вздохнула Лампочка и будто потускнела. - Теперь ты можешь делать со мной, что хочешь. Теперь ты понял, как я завишу от тебя, и любовь превратится в рабство".
"Вот так-то... А то вздыхают тут, спать не дают", - очень противно дзинькнуло Оконное Стекло.
"О чем ты? - улыбнулся Выключатель. - Значит, на самом деле мы не далеки друг от друга, и это все обман? Значит, мы связаны? Значит, самой судьбой уготовано нам быть вместе. Теперь мы будем жить с тобой очень счастливо: когда ты захочешь, только скажи мне - вспыхнешь ярким светом. Устанешь - будешь отдыхать. Я стану защитником твоего света. И сторожем".
"Вот дурак!" - выругалось Оконное Стекло. Так часто бывает: когда нечего сказать - ругаются.
На этом можно было бы поставить точку, но если уж быть правдивым до конца, надо добавить: Лампочка эта никогда не перегорала. Все вокруг удивлялись: как неправдоподобно долго горит эта Лампочка. Все вокруг, наверное, просто не знали: эту Лампочку любят...
Как ёжик с медвежонком протирали звезды
Вот уже целый месяц Ёжик каждую ночь лазил на сосну и протирал звезды.
«Если я не буду протирать звезды каждый вечер — думал он — они обязательно потускнеют».
И с утра выходил на крыльцо, наламывал свежий веник, чтобы сбивать сначала со звезд пыль, и стирал тряпочку. Тряпочка у него была одна, и поэтому он каждое утро мыл ее и вешал на сосну сушить.
Покончив с приготовлениями. Ёжик обедал и ложился спать. Просыпался он, когда уже выпадала роса. Поужинав, брал тряпочку в одну лапу, а веник в другую и потихонечку, с сучка на сучок, подымался на самую верхушку сосны.
Здесь начиналось самое главное. Сначала звезды надо было обстукать веником, да так осторожно, чтобы случайно не сбить с неба. Потом веник переложить в левую лапу, а тряпочку взять в правую и протирать звезды до блеска. Работа была кропотливая, и на нее уходила вся ночь.
«А как же иначе? — ворчал Ёжик, беседуя сам с собой на верхушке сосны. — Если Медвежонок не протрет звезды, если я не протру звезды, то кто же протрет звезды?..»
Медвежонок в это время тоже сидел на верхушке сосны над своим домом, протирал звезды и думал:
«Удивительно, как это Ёжику в голову пришла такая счастливая мысль! Ведь если бы Ёжик не придумал чистить звезды, их бы давно уже никто не видел. Вон какая пыльная!..» — И он дунул на звезду и потер тряпочкой...
Медвежонок очень старался, но у него не всегда получалось, как у Ёжика. И если с неба падала звезда, все в лесу знали, что это ее нечаянно столкнул Медвежонок.
Сергей Козлов
Правда, мы будем всегда?
«Неужели все так быстро кончается? — подумал Ослик. — Неужели кончится лето умрет Медвежонок и наступит зима? Почему это не может быть вечно: я, лето и Медвежонок?
Лето умрет раньше всех, лето уже умирает. Лето во что-то верит. поэтому умирает так смело. Лету нисколько себя не жаль — оно что-то знает. Оно знает что оно будет снова! Оно умрет совсем ненадолго, а потом снова родится. И снова умрет... Оно привыкло. Хорошо, если бы я привык умирать и рождаться. Как это грустно и как весело!..»
Медвежонок зашуршал опавшей листвой.
— О чем ты думаешь? — спросил он.
— Я?.. Лежи, лежи, — сказал Ослик.
Теперь он стал вспоминать, как они встретились, как под проливным дождем пробежали весь лес, как сели отдохнуть и как Медвежонок тогда сказал:
— Правда, мы будем всегда?
— Правда.
— Правда, мы никогда не расстанемся?
— Конечно.
— Правда, никогда не будет так, чтобы нам надо было расставаться?
— Так не может быть!
А теперь Медвежонок лежал на опавших листьях с перевязанной головой, и кровь выступила на повязке.
«Как же это так? — думал Ослик. — Как же это так, что какой-то дуб разбил Медвежонку голову? Как же это так, что он упал именно тогда, когда мы проходили под ним?..»
Прилетел Аист.
— Лучше?.. — спросил он.
Ослик покачал головой.
— Как грустно! — вздохнул Аист и погладил Медвежонка крылом.
Ослик снова задумался. Теперь он думал о том как похоронить Медвежонка, чтобы он вернулся, как лето. «Я похороню его на высокой-высокой горе, — решил он, — так, чтобы вокруг было много солнца, а внизу текла речка. Я буду поливать его свежей водой и каждый день разрыхлять землю. И тогда он вырастет. А если я умру, он будет делать то же самое, — и мы не умрем никогда...»
— Послушай, — сказал он Медвежонку, — ты не бойся. Ты весной вырастешь снова.
— Как деревце?
— Да. Я тебя буду каждый день поливать. И разрыхлять землю.
— А ты не забудешь?
— Что ты!
— Не забудь, — попросил Медвежонок.
Он лежал с закрытыми глазами, и если бы чуть-чуть не вздрагивали ноздри, можно было бы подумать, что он совсем умер.
Теперь Ослик не боялся. Он знал: похоронить — это значит посадить, как деревце.
— С тобой и поразговаривать нельзя, — сказал Ёжик.
Медвежонок молчал.
— Что ж ты молчишь?
Медвежонок не ответил.
Он сидел на крылечке и горько плакал.
— Глупый ты: мы же с тобой б е с е д у е м, — сказал Ёжик.
— А кто будет Медвежонком? — всхлипывая, спросил Медвежонок.
Сергей Козлов
Ни слова
— Давай с тобой договоримся вот как, — сказал Ёжик. — Давай говорить только дело, а просто так — не говорить.
— Как это? — спросил Медвежонок.
— Ну, мы говорим и говорим, — сказал Ёжик. — Болтаем. А ты лучше молчи, а уж если сказал — то в самую точку.
Была зима. Ёжик с Медвежонком шли по глубокому снегу на лыжах, и Медвежонок теперь думал, как бы так изловчиться, что бы такое сказать, чтобы не просто так, а в самую точку.
«Скажу: смотри, как красиво! — думал Медвежонок. — Скажет: сам вижу. Скажу: а здорово, Ёжик, что мы с тобой идём через лес! Скажет: угу. Нет, это не в самую точку. Но что же такое сказать?..»
И Медвежонок сжал зубы и нахмурился.
— Смотри, как красиво! — сказал Ёжик.
Медвежонок молчал.
— А здорово, Медвежонок, что мы с тобой идём через лес!
Медвежонок не ответил.
— Да что ж ты молчишь?
Медвежонок даже не посмотрел на Ёжика: он дал себе слово не болтать, и теперь молчал.
А Ёжик уже всё забыл и болтал без умолку. Пришли к Поросёнку.
Поросёнок был очень гостеприимный: он сразу пригласил всех к столу.
— Я очень рад видеть вас у себя в гостях, — сказал Поросёнок.
— Мы тоже очень рады, — сказал Ёжик.
Медвежонок молчал.
— Мне так приятно, что вы пришли, — сказал Поросёнок.
— Мы давно хотели, — сказал Ёжик, — но никак не могли собраться.
Медвежонок молчал.
— Очень вкусно, — сказал Ёжик.
— А вам, Медвежонок?
Медвежонок молчал.
— Медвежонок плохо слышит? — тихо спросил Поросёнок у Ёжика.
Ёжик толкнул Медвежонка под столом лапой.
Медвежонок ел, сжав зубы. Поросёнку стало как-то не по себе, что вот гость сидит, ест и не говорит ни слова, и он погромче, в самое ухо, сказал Медвежонку:
— Вам нравится мёд? Это — липовый! Прямо от пчёл!
Медвежонку очень хотелось сказать, что — да, мёд замечательный, что он давно уже не ел такого мёда, что, если сказать по правде, такого мёда не бывает, но он не был уверен, что это — в самую точку, и поэтому не сказал ни слова.
© Сергей Козлов
Сны
Если бы ты только знал, Медвежонок, как я по тебе скучаю!
— И я.
— Я так по тебе скучаю, что стал даже с тобой говорить во сне.
— И я.
— Однажды я тебе говорю: «Эй, ты где?»
— А я?
— А ты: «Здесь я, Ежик, здесь! Просто меня не видно».
— Как же меня может быть не видно? Вон я какой!
— Я знаю. Но так ты сказал во сне.
— А дальше?
— Я говорил: «Ты покажись! Покажись, где ты?»
«Сейчас», — говоришь и...
— Что?
— Так... Что-то промелькнуло... «Это ты?» — говорю. «Ага».
— Что — ага?
— Во сне ты сказал: «Ага».
— А меня не видно?
— Не-а. Что-то промелькнуло и всё.
— Та-ак.
— А в другой раз — будто мы с тобой идём по большому лугу. Жарко, жаворонок поёт. И я говорю: «Медвежонок, правда это как давным-давно?.. Вот так же мы шли, и ты пел, и птицы...» А ты...
— Что?
— Молчишь
— Нет, — сказал Медвежонок. — Ты мне лучше снился. Ты мне снился так хорошо, что просто замечательно!
— А как?
— Знаешь, я даже сказать не могу. Я проснулся и целый день ходил радостный.
— А что я говорил?
— Много. Ты и говорил, и пел. Я даже смеялся во сне. И проснулся — весь радостный!
— Откуда ты знаешь?
— Лягушка сказала. Пришла утром и говорит: «Ква-а-а, говорит, ну, Медвежонок, ты и хохотал во сне!»
— Нет, мне так не снилось... А я однажды проснулся и — весь в слезах.
— Ты... не расстраивайся, знаешь? Если я потом ещё тебе приснюсь, ты мне скажи: «Медвежонок, а Медвежонок, хочешь мёду?» И я обязательно скажу: «Хочу!»
— Хорошо бы, — сказал Ёжик.
— Что ж ты думаешь — я мёда не захочу?
— Не знаю. Только ты в следующий раз не молчи, ладно?
Они, разговаривая, перешли поле, прошли лесом и вышли к реке. Было тихо-тихо.
— В следующий раз ты ни за что не молчи, Медвежонок, — сказал Ёжик.
— Нет-нет, что ты! Я обязательно что-нибудь скажу. Уж теперь ты не бойся: я — скажу.
Плеснула рыба. Кругами, на цыпочках побежала по воде тишина.
© Сергей Козлов
Сказилка про козявку
Козявка была серая и противная. Она жила в норке под серым камнем, который лежал между корней большого дерева. А снаружи все было противное. И не серое. Что тоже было противно. Снаружи светило отвратительно яркое и жаркое солнце, дул быстрый холодный ветер, шел противный мокрый дождь, росла омерзительно зеленая трава и птички пели песни слишком радостными голосами.
Козявка никого не любила. Все вокруг были как полоумные. Вечно бегали, пищали, скакали и радовались. Хотя радоваться было ну совершенно нечему. Подумаешь, одуванчики. Или дождь. Или звезды на небе. Ночью вообще темно. И холодно. И солнца нет. Это днем оно ездит по небу, как сумасшедшее, хотя и без него тепло. А ночью, когда ничего не видно - где это ваше солнце? А все это птички и козявки, радующиеся утру? "Как прекрасен этот мир, посмотри..". Услышав такое поутру, козявка лишь натягивала себе на голову серую подушку и мечтала, чтобы все замолчали и дали ей доспать. Короче говоря, козявка никого не любила и ее тоже никто не любил. Маленькие козявочки иногда дразнили ее серой уродиной, а она обзывалась в ответ и кидалась в них мусором - вот чего-чего, а мусора в ее норке было много.
Так продолжалось уже долго и продолжалось бы еще столько же, пока в одну грозу с ужасным ветром в ее норку не занесло большую синюю стрекозу. Козявка ее бы не пустила, но стрекозу так швырнуло ветром, что она попросту выломала дверь и упала на пол. Козявка сначала испугалась. Потом перестала пугаться. А потом подняла дверь и даже подперла ее стулом, чтобы та больше не падала. Пока стрекоза приходила в себя, козявка страшно ругалась. Ругалась на все и на всех. На дождь, на ветер, на дверь, на стрекозу, снова на погоду и даже на соседей - на всякий случай. Наругавшись всласть, козявка перетащила стрекозу на коврик и даже накормила ее крошками - козявка была незлая, хоть и противная.
К утру дождь перестал и выглянуло солнце. Стрекоза попрощалась, поблагодарила козявку за ужин и ночлег, а на пороге обернулась и добавила: "Просто ты себя совсем не любишь. А мир - красивый". И улетела. А козявка лишь молча захлопнула за ней дверь, которая опять сорвалась с петель и ее снова пришлось поднимать и подпирать стулом. Козявка полдня просидела на табуретке. И еще полдня бродила по норке, пиная лапами всякий мусор и разные нужные вещи, которые немножко сломались и не починились.
А вечером дверь снова упала и в серую норку серой козявки ворвался ветер. Козявка отыскала старое зеркало, стерла с него пыль и показала сама себе язык. А потом принялась за уборку. Окрестные козявки всю ночь ворочались под звон и грохот, с которым козявка возила хлам на помойку в старом дырявом корыте. Выкинув кучу всего, козявка нашла старые тряпки и принялась за мытье. Серый коврик оказался зеленым, стол - желтым, на стенах нашлись картинки и даже отыскалось много лет назад пропавшее окошко, про которое козявка думала, что его украли проезжие кузнечики. Потом на печке, украшенной блестящими медными финтифлюшками, козявка нагрела воды и отправилась мыться сама. Какая же она была гряяяязнаяяяя... И вовсе не серая. Правда, голая, потому что все одежки были постираны и сохли на веревочке.
А рано-рано утром, когда солнце еще раздумывает, вставать ли ему или поспать еще немножко, уже не серая, а очень даже чистая и мытая козявка вылезла из норки, подвязала дверь веревочкой и полезла на большое дерево. Она лезла долго. Целый день. Все-таки дерево было большое, а козявка - маленькая. Мимо нее летали птицы. пробегали козявки и козявочки, а козявка все лезла и лезла вверх. И уже почти перед самым закатом вылезла на самую верхнюю веточку дерева, огляделась вокруг с огромной высоты и захихикала. Мир действительно был красивый. Стрекоза не соврала.
Что было дальше, я не знаю. Может, козявка осталась жить на дереве. Может, превратилась в кого-то совсем другого. Может, улетела на паутинке с осенними паучками. Но вниз она так и не спустилась. Правда, тут еще и со стрекозой неясно. Может, это вовсе и не стрекоза была, а какая-нибудь насекомая фея, только прикидывавшаяся стрекозой. Откуда мне знать? Но я знаю - не думаю, не гадаю, а именно знаю - что где бы сейчас ни была козявка, ей там хорошо. Ведь она любит себя. А мир - красивый
Ева Орловская
Сказилка про любопытную пуговицу
Пуговицы вообще страшно любопытные создания. Они всю жизнь смотрят на мир широко открытыми глазами. Был бы у них рот, они бы, наверное, еще и все время болтали. Но рта у них нет. Только глаза. так что они с огромным удивлением таращат на мир круглые гляделки и стараются все-все запомнить. Да-да, пуговичные дырочки - это и есть их глаза. У некоторых особо любопытных пуговок бывает по четыре глаза, но обычно их все-таки два. Существуют еще и другие пуговицы - с ухом на спине. Но они какие-то совсем другие и я о них ничего не знаю. Я только про глазастых.
А эта пуговка была страшно любопытной даже по пуговичным меркам. Хотя внешне - самая обычная пуговка. Маленькая, круглая, черная, пришитая к рубашке. Пуговицы жили на рубашке, болтали ногами и тихонько переговаривались неслышными пуговичными голосами. Им было все интересно. Только одной неугомонной Пуговке все было мало. Ей хотелось посмотреть мир. И поэтому она требовала историй у пуговиц со всех остальных одежек, висевших в шкафу. Те рассказывали, польщенные вниманием. И только ушастые и безглазые пуговицы со старого пальто ворчали, что все это глупости, нужно трудиться и что где родился, там и пригодился. Это были пуговицы старой закалки и их никто не слушал.
Но Пуговке все равно хотелось чего-то еще. И когда она думала о долгих годах на этой рубашке, ей просто плохо становилось. А когда рубашка совсем порвется, пуговицы в лучшем случае отпорют и положат в коробочку. Лежи и жди, пока тебя снова не пришьют. А ведь могут и просто выбросить в мусорник. Отвезут тебя на страшную свалку и лежи там в куче мусора, помня, что пластмасса не разлагается.. От этих мыслей Пуговке становилось страшно и она ежилась, плотнее прижимаясь к родной рубашке.
А однажды рубашку взяли с собой на праздник в порт. Там было так весело! Флаги, корабли, оркестр с сияющими инструментами, певшими "умпа-умпа-умпа", много людей и корабли из разных стран. И Пуговка не выдержала. Она зажмурилась, оторвалась от рубашки, повисла на ниточке и спрыгнула вниз. Но толпа оказалась не для пуговичьих ножек. И было совсем ничего не видно. Короче говоря, Пуговка заблудилась. А вечером ее, бродившую среди кучек мусора, утащила в свою нору страшная портовая крыса. Пуговка перепугалась. Но так как она была несъедобной, крыса ее бросила и занялась своими делами. А Пуговка бочком выбралась наружу и задумалась.
Задумывалась она зря. Потому что ее вместе с сосисочным огрызком утащила к себе в гнездо ворона. Пуговка спряталась от нее среди прутьев гнезда и осторожно выглянула наружу. Мир никуда не делся. И река с отражениями огней все так же текла куда-то. В дальние страны - решила Пуговка и вздохнула. Плавать она не умела. Повздыхав еще немного, Пуговка заснула от огорчений и переживаний. А утром, как следует подумав и решив, что раз уж она тут, надо бы и попутешествовать немного, принялась слезать с дерева.
Попутешествовать ей удалось. Пуговка оказалась везучей. За свою пуговичную жизнь она повидала много стран и побывала даже в тропиках. Она ездила на приборной панели большой дальнобойной машины и смотрела на дороги, лентами разворачивающиеся под колесами грузовиков. Выступала в бродячем цирке вместе с акробатами и ей рукоплескал зал. Пуговка смешила людей вместе с уличными клоунами, месила тесто вместе с пекарем, крепко пришитая к его рубашке и смотрела на мир пуговичными глазками тряпичной зверушки. Пуговка плакала от восторга, пришитая к манжете скрипача и вопила от радости, вертясь на ниточке жужжалки. Она путешествовала автостопом вместе с хиппи и их сумками и пряталась в кармане, как талисман. А потом пуговица устала.
Она лежала в придорожной пыли и думала, что устала путешествовать. Устала прыгать с рубашки на сумку, а с сумки на кошелек. Пуговице хотелось домой. Можно даже в коробочку. Только Пуговка не помнила, где ее дом и это было ужаснее всего. Впрочем, рубашка за эти годы уже давно износилась и никто уже не помнит об оторвавшейся пуговице.. Пуговке стало очень себя жалко. Но пока она размышляла, поплакать ей или все же не стоит, раздался радостный писк. Пуговка не успела опомниться, как маленькие лапки подняли ее с земли и обняли, крепко прижав к пузу. Это была маленькая сказилка, которая еще не знала, про кого она. Точнее, теперь уже знала, что она Сказилка про любопытную пуговицу :)
Ева Орловская
Сказилка про неведомую зверушку
Это была зверушка. Неведомая зверушка. Неведомая она была потому, что ее никто не видел. А никто ее не видел просто потому, что она была очень застенчивая. Это было давно. Давно, когда земля на самом деле была плоской. Синими вечерами зверушка выходила из дома и шла к краю земли. Там она садилась, свешивала лапки вниз и смотрела на звезды. Земля была плоской. И круглой. Поэтому, если звездной ночью сесть на ее край и свесить лапки вниз, земля оставалась за спиной. А звезды были везде. Впереди, слева, справа, сверху и даже снизу. А еще на краю земли всегда дул ветер. И если всю ночь просидеть так, лапки могут совсем замерзнуть. Поэтому зверушка всегда брала с собой носки. Полосатые. Она подходила к краю, развязывала узелок и доставала носки. Садилась, натягивала носки на лапы и устраивалась там до утра. Наверное, это было похоже на то, как если сидеть тихой летней ночью на краю длинного пирса, уходящего в океан, когда звезды отражаются в спокойной воде. Только здесь внизу вместо моря была холодная пустота, дышащая ветром, над которой можно было болтать ногами в полосатых носках. Когда начинало светать, зверушка вставала с нагретого местечка, завязывала носки в узелок и шла домой под бледнеющими звездами. А дома ее нередко ждал мрачный кошак, опять недосчитавшийся носков и поэтому не могущий уйти по своим делам. Ведь носков было всего десять пар - ровно четыре комплекта. А потом зверушка залезала под теплое одеяло и засыпала. А что ей снилось - я никогда не узнаю. Ведь зверушка жила давным-давно. Когда земля на самом деле была плоской...
Ева Орловская
Сказилка про очки
Говорят, очки появляются на свет из рецепта. Правда, сами очки считают, что это всего лишь сказки для малышей и на самом деле все происходит совсем по другому. Но так или иначе, с рецептом или без, новенькие очки, недавно появившиеся на свет, сладко спали в ящике шкафчика, лежа в бумажном пакетике.
Но тут ящик выдвинули, пакетик вытащили, разбуженные очки бесцеремонно вытряхнули на яркий свет и, не успели они опомниться, немедленно нацепили на чей-то нос. Очки спросонья страшно перепугались и немедленно обляпались. Их сняли, протерли мягкой тряпочкой и снова посадили на нос. Очки крепко уцепились за нос обеими лапками и начали нервно озираться по сторонам.
Больше всего на свете им сейчас хотелось завизжать, забраться на макушку и сидеть там, вопя и трясясь. Но пищать они не умели, а отпустить нос, за который они крепко цеплялись, было выше их сил. Тем более, что очки страшно боялись упасть. Пришлось сидеть на месте, бояться, пугаться и стараться не сползать куда-то вбок. Вечером их сняли и положили в футляр. Измученные очки замотались в тряпочку и крепко уснули без снов.
А утром очки снова вытащили наружу и снова нацепили на нос. Очки уже немножко привыкли, так что смогли уже не только крепко держаться, зажмурившись, но и посматривать по сторонам. Им было уже не только страшно, но и интересно. Вообще же быть очками-которые-носят-на-носу оказалось очень интересно. Попробуйте сами - вам наверняка понравится :)
Ева Орловская
vBulletin® v3.8.2, Copyright ©2000-2025, Jelsoft Enterprises Ltd. Перевод: zCarot